Мухаллаб захватил с собой сына Йазида. Разумеется, ожидали, что новый правитель обрушит удар на Трансоксанию, чтобы собрать побольше добычи; ни приведенные им с собой арабы из племени азд, ни арабы, давно обосновавшиеся в провинции, ничего другого не ожидали. Мухаллаб избрал своей целью Кеш. Кеш, с XV столетия известный как Шахрисабз (Зеленый город), позднее прославился как место рождения великого завоевателя Тамерлана. Он лежит в плодородной долине под защитой горных хребтов на севере и на юге. Он не принадлежал к главным городам Трансоксании, однако представлял собой значительный трофей. Мухаллаб, кажется, действовал с большой осторожностью. Он два года осаждал город, не слушая советов оставить его за спиной и продвигаться дальше в Согдиану. В конце концов он отступил, выговорив дань. Города Согдианы не собирались сами даваться в руки.
Смятение и отсутствие руководства дали шанс неразборчивым в средствах авантюристам, а самым неразборчивым и рисковым из них оказался Муса, сын прежнего наместника Абдаллаха ибн Касыма. Он вырвал для себя клочок границы между двумя мирами: арабскими завоевателями и старинными царями этих мест. В чем-то он напоминал Эль-Сида, испанца XI века, действовавшего на границе и охотно заключавшего союз со всяким, кто брался ему помочь. Он был жаден до денег и щедр со своими сторонникам. И Муса, подобно Эль-Сиду, создал себе биографию, или, точнее, перечисление героических деяний, которые и дошли до нас.
Жизнь Мусы ибн Абдаллаха ибн Касыма в известном нам виде записана великим Абу л-Хасану аль-Мадаини более чем через столетие после событий. История явно основывается на фактах, но в ней много вымышленных и даже мифических элементов. Все же даже они позволяют нам проникнуть в мысли жителей пограничья того времени. В отличие от многих исторических текстов того времени рассказ имеет связный сюжет, прерываемый «иснадами», то есть альтернативными версиями. Он рассказывает о приключениях Мусы, о его правлении городом Тирмид, об отношениях с арабами и с неарабами и о его окончательном падении. Ошибки Мусы, особенно его склонность прислушиваться к сторонним советам вопреки своим лучшим суждениям, не затушевываются, но в целом повесть рисует его мятежным героем. Легенда явно показывает, что вначале арабы и другие народы, мусульмане и немусульмане, поддерживали Мусу и что в то же время самые яростные его оппоненты были арабами. Звездный взлет его карьеры объясняется его этнической принадлежностью (араб, неараб, тюрок). Религия не упоминается. Это был не джихад, и Муса никогда не претендовал на такой статус для своей войны. Если он и построил в Тирмиде мечеть и даже иногда молился в ней, в источниках об этом ни разу не упомянуто.
Против обыкновения многих описаний прежних завоевательных войн, в этой не фигурирует ревность к исламу и надежды на будущую жизнь. Ценятся здесь доблесть в битве, верность родичам и соратникам, выносливость и хитроумие. Мир границ был полон переменчивых союзов и обязательств, и мусульмане объединялись с немусульманами против соперников. Джихад оказывался на втором месте, уступая персональным амбициям и жажде богатства и власти.
Муса еще при жизни отца овладел городом-крепостью Ткрмид. Быстрое течение Окса огибало там низкие утесы и бурые кирпичи из высушенной на солнце глины в стенах крепости. Напротив лежал островок, упрощавший переправу через реку. Рядом с внушительной прямоугольной цитаделью расположился окруженный стенами город. Греки назвали его Александрией на Оксе, а позже, при Кушанах, вокруг соорудили множество буддийских ступ. ГЬрод обезлюдел после монгольского нашествия в 1220-х годах.
Вероятно, мощь цитадели и стратегическое расположение переправы через Оке привлекло сюда Мусу. Он занял здесь прочное положение и принимал визитеров. Его изображают вспыльчивым могучим человеком и рассказывают, что в бою он обвязывал шлем красной полоской материи со вставленным в нее сапфиром. Впервые он попал в Тирмид почти случайно. Когда звезда его отца стала заходить, и он утратил поддержку арабов в Мерве, отец велел Мусе забрать все имущество и найти для них безопасное место. Он должен был переправиться через Оке и искать убежища у одного из местных князей либо найти и занять подходящую крепость. К тому времени как Муса добрался до переправы в Амуле, к нему присоединилась группа разбойников (неясно, были то арабы или иранцы) и несколько его соплеменников. В отряде теперь набралось до 400 человек. Для этих людей нужна была постоянная база.
Первым делом он попытал счастья в Бухаре, но правитель города правомерно отнесся к нему и его сторонникам с большим подозрением. «Он убийца, — сказал правитель, — и люди его таковы же: люди, преданные войне и злодеяниям. Рядом с ними я не чувствую себя в безопасности». Так что Мусе дали денег, ездовых животных, одежду и отправили дальше. Тогда Муса направился к мелкому владетелю (дехкану) маленького городка рядом с Бухарой.
И снова он встретил холодный прием: владетель сказал, что местные жители бояться его и не примут их. Тем не менее Муса провел там несколько месяцев, прежде чем отправиться на поиски более подходящего укрытия или крепости. Больше повезло ему в Самарканде, где местный шах Тархун принял его с почестями и позволил остаться, вероятно, надеясь использовать его военный отряд против врагов. Такое счастье не могло длиться долго. Согласно легенде, в Согдиане по местному обычаю один день в году на стол ставили мясные блюда, хлеб и кувшины с питьем. Это была пища «воителя Согда», и ему одному дозволялось вкушать ее. Если кто-то другой дерзал попробовать от его угощения, ему предстояло сражаться с воителем, и его стол, а с ним и титул, оставался за победителем. Нечего и говорить, что грубые и воинственные арабы не устояли перед искушением, и один из них уселся за стол, говоря, что готов драться с рыцарем и сам станет «воителем Согда». Рыцарь, появившись, бросил ему вызов: «О араб, сразись со мной один на один!» Араб с радостью согласился и сразил согдийца. Однако правила тут же переменились: араб не мог быть воителем Согда. Шах пришел в ярость и велел Мусе со своими людьми убираться, добавив, что, не обещай он им прежде безопасности, все они были бы перебиты.
Муса и его люди теперь оказались полностью вне закона, и каждый мог обратиться против них. Они прошли через горы к югу от Кеша. Там местный царь встретил их оружием и обратился за помощью к Тархуну из Самарканда. Муса и 700 его воинов сражались день и ночь, многие из людей получили ранения. К вечеру они начали переговоры. Один из сторонников Мусы доказывал Тархуну, что, убив Мусу, тот не получит никакой выгоды: в сражении он неизбежно потеряет многих из лучших своих людей, а кроме того, Муса среди арабов занимает высокое положение (на тот момент это утверждение было сомнительным) и арабы, несомненно, явятся отомстить за него. Тархун, со своей стороны, говорил, что не может позволить Мусе остаться в Кеше, расположенном слишком близко к его владениям. Сошлись на том, что отряд Мусы отправится дальше.
В 689 году они вышли к Оксу южнее Тирмида, и на этом месте Муса обосновался и оставался до конца своей жизни. Там он познакомился с одним из дехканов тирмидского шаха. Тот был настроен против своего повелителя и дал Мусе несколько советов, как найти подход к шаху. По его словам, шах был добрым и на удивление застенчивым монархом, и с помощью подарков можно было добиться пропуска в его цитадель, потому что, добавил придворный, он слаб. Муса, впервые явившись в цитадель, поначалу не стал следовать совету и просто потребовал впустить его, однако, получив отказ, обратился к хитрости. Он пригласил ничего не подозревавшего шаха поохотиться с ним вместе и оказал ему все возможные любезности. По возвращении в город шах приготовил пир и пригласил Мусу с сотней его людей на полдник (гхада). Когда отряд Мусы въезжал в город, их лошади заржали, перекликаясь между собой, и народ увидел в том дурное предзнаменование. Обеспокоенные горожане просили Мусу и его людей спешиться. Пешком он вошли во дворец и принялись за еду. Наевшись. Муса откинулся на подушки и устроился отдохнуть, однако шах и его свита, забеспокоившись, попросили их уйти. Муса наотрез отказался, сказав, что нигде не найдет такого славного дворца (манзил), и этот дворец станет его домом или его могилой. В городе начались схватки. Множество горожан погибло, другие бежали. Муса захватил город и объявил шаху, что тот может уйти и никто не встанет него на пути. Шах ушел и отправился просить помощи у тюркских кочевников. Те с презрением отвергли его, насмехаясь над человеком, которого выжила из собственного дома какая-то сотня вояк. «К тому же, — добавили они, — мы уже сражались с этими людьми в Кеше и не хотим снова с ним драться». История умалчивает о судьбе изгнанного шаха, однако Трансоксания VIII века явно была неподходящим местом для таких наивных и доверчивых правителей.
