Кроме того, приводятся арабские поэтические произведения, не переведенные на персидский, как переведен остальной текст книги. Они тоже могут относиться к VIII веку.
Археология дает не многим больше свидетельств. Даже местонахождение некоторых ключевых точек, таких как Дайбул, еще процветавший в XIII веке, точно не установлено. За исключением Мултана и Нируна, ни один из упомянутых в тексте городов не сохранил до наших дней прежнего названия, так что их идентификация часто сомнительна.
Арабы контактировали с Синдом еще до прихода ислама. В конце Сасанидской эпохи между Персидским заливом и Синдом развивалась морская торговля, и в этой торговле особенно важную роль играла одна группа арабов. Оманское племя азд жило в отдалении от первых центров власти мусульманского государства в Хиджазе, но зато его расположение было выгодно для ведения морской торговли через Индийский океан. Племя азд приняло ислам и сыграло важную роль в завоевании Фарса и других областей Ирана.
Синд того времени описывается как «дикая граница индийской цивилизации», однако для первых мусульман это была «страна золота и торговли, лекарств и полезных веществ, сластей, риса, бананов и диковинок»
[74]. Свое название Синд получил от санскритского названия реки Синду, известной на западе как Инд, а у арабов — как Михран. Синд обязан своим существованием речной системе Инда, так же как Египет — Нилу. Арабские географы X века отмечали это сходство. «Это очень большая река со сладкой водой, — писал Ибн Хаукал. — В ней водятся крокодилы, как в Ниле. Она также напоминает Нил величиной и тем, что уровень воды в ней зависит от летних дождей. Речные разливы затопляют берега, а потом река возвращается в свое русло, удобрив почву, как удобряет ее река в Египте».
Ко времени мусульманского завоевания заселенной частью страны правила династия царей, происходящих от брахманов. Она была основана Чачем (ц. 632-671), а к началу VIII века царствовал Дахир (679-712), возглавивший сопротивление мусульманам. Царь, кажется, жил в городе, который арабы называли Рур, а главным портом страны был город Дайбул. Изменчивость русел в дельте Инда сильно затрудняют точное определение местонахождения, но возможно, останки Дайбула — руины Банбхоре, лежащие теперь на пустынных солончаках в сорока километрах от моря восточнее Карачи.
Город впервые упоминается в исторических записях в V веке, когда он был дальним форпостом Сасанидской империи. Ко времени правления Чача и его сына Дахира он, кажется, давал приют пиратам, разбойничавшим на торговых путях между Персидским заливом и Индией, и одной из целей мусульман было покончить с пиратством.
Большая часть страны была заселена полукочевыми племенами, такими как миды и джаты, называемые в мусульманских источниках зуттами. Миды пополняли скудные средства к существованию, которые бесплодная родная земля явно не могла обеспечить в достаточном количестве, сочетая пиратство с торговым мореходством. Зутты были земледельцами, и с помощью водяных буйволов возделывали болотистые берега Инда, где выращивали сахарный тростник. Согласно мусульманским источникам, сасанидский шах Бахрам Гyp (420-438) перевез часть зуттов в Ирак, чтобы повеселить свой народ их музыкой!
Согласно арабской традиции, предложения о вторжении в Синд поступали еще с 644 года, когда мусульмане впервые напали на соседнюю провинцию Макран. Возможно, в то же время предпринимались морские экспедиции в Индию. Существует, однако, предание, что первые халифы, Умар и Усман, запретили походы в эту далекую и опасную страну, так что сообщения о кампании VII века, скорее всего, основаны на мифе.
В отношении кампании 710-712 годов мы стоим на твердой исторической почве. По сведениям Балазури, непосредственной причиной экспедиции стало то, что «царь Острова Рубинов» (Шри-Ланка) послал к Хаджаджу, наместнику Ирака и всех восточных земель, несколько женщин — вдов умерших в его стране мусульманских купцов. Автор вставляет примечание, что остров назывался Островом Рубинов за красоту лиц его женщин. В пути корабль атаковали пираты миды, плывшие из Дайбула. Они захватили в плен всех пассажиров. Одна из женщин в отчаянии воззвала к имени Хаджаджа, и тот, услышав о нападении, решил принять меры.
Прежде всего он написал Дахиру, предлагая царю освободить женщин, но тот ответил, что он не властен над пиратами, захватившими пленных, и ничем не может помочь. Тогда Хаджадж послал две малые экспедиции, но обе потерпели поражение, и их начальники погибли. Тогда он решился на масштабную военную кампанию. Он выбрал предводителем своего молодого родича по имени Мухаммад ибн аль Касым аль-Такафи (то есть из племени такиф). Мухаммад был в своем роде юным гением. О нем отзываются как о «благороднейшем такафи его времени». Говорят, что он получил высший командный пост в возрасте семнадцати лет, но оказался способным командиром и мудрым, терпимым правителем. Его короткая, как полет метеора, карьера и трагический конец оставили по себе долгую память и в Синде, и в мусульманских странах Среднего Востока.
Хаджадж приказал ему собрать армию в недавно основанном городе Шираз на юго-западе Ирана. Из Сирии прислали 6000 профессиональных солдат, чтобы те стали ядром войска. Также Хаджадж прислал ему «все нужное, вплоть до иголок и ниток». Когда все было готово, они двинулись долгим сухим путем через Южный Иран и дальше, через Макран, взяв по пути город Фанназбур. Тем временем морем послали корабли с людьми, оружием и припасами.
Силы объединились под Дайбулом. Мухаммад немедленно окружил город и распорядился выкопать осадные укрепления. Он приказал воткнуть в землю копья с развевающимися на них племенными знаменами, и устроить лагеря разных частей — каждой под своим стягом. Кроме того, он установил катапульту (манджаник), для работы с которой требовалось 550 человек. Она называлась «Невеста». Описание предполагает большую осадную машину с рычагом, взводившимся вручную, и это один из редчайших примеров использования мусульманами осадной техники в процессе завоеваний. Одной из главных примет города был храм, описываемый как «будд», подобный высокому минарету в центре города: возможно, это была буддийская ступа. На вершине храма стояла мачта (дакал), на которой развевались и хлопали на ветру огромные красные знамена. Теперь эта мачта стала целью для катапульты, и когда ее удалось сбить, горожане упали духом. Мухаммад приказал установить лестницы, и его люди вскарабкались на стены, взяв город штурмом. Правитель Дахир бежал, и три дня продолжалась бойня, в которой перебили, среди прочих, всех жрецов храма. После этого Мухаммад велел заложить мечеть и раздать участки для поселения 4000 мусульман.
Потом Мухаммад продвинулся в глубь суши к городу-крепости Нирум у берегов Инда. Там его встретили двое монахов-буддистов (самани), которые начали переговоры. Они заключили мир и радушно приняли его в городе, снабдив продовольствием. Он поднимался вверх по реке, где повторялось, в общем, то же самое, и буддийские монахи часто выступали миротворцами. Согласно «Чачнаме», город Сивистан пал из-за розни между горожанами. Одну сторону представляли буддисты, другую —правитель-индуист. Буддисты заявили командующему крепостью, что не станут драться. «Наша религия — мир, и наша вера — желание добра всем. Наша вера не дозволяет сражений и убийства. Мы никогда не одобряли кровопролития». Они добавили, что боятся, как бы арабы не приняли их за сторонников правителя и не атаковали бы. Они убеждали его заключить договор с арабами, потому что, «говорят, они верны своему слову. Что обещают, исполнят». Когда правитель отказался прислушаться к их советам, они передали арабам сообщение, что все крестьяне, ремесленники и простой люд покинули правителя и что он теперь не сможет долго сопротивляться. Город продержался неделю, после чего командир защитников ночью бежал. Мусульмане вошли в город, который, по обыкновению, разграбили, не тронув только имущество буддистов. Как всегда в «Чачнаме», трудно отделить факты от вымысла, но повествование наводит на мысль, что буддисты действительно могли способствовать успехам мусульманского оружия и что разделение между простонародьем и военной кастой индуистов позволяло мусульманам брать некоторые города без особого труда.
