Теперь поход Мухаммада ибн Касыма начал походить на триумфальное шествие. В одном месте жители приветствовали его танцами под музыку флейт и барабанов. На вопрос Мухаммада они ответили, что всегда встречают так новых правителей. Следующей крупной целью похода был Рур, названный величайшим городом Синда. Сын Дахира Фофи укрепился в городе и собирался держаться в нем. Согласно «Чачнаме», Фофи и жители Рура верили, что Дахир еще жив и скоро придет им на помощь. Даже когда Мухаммад представил им вдову Лади, которая уверила их, что Дахир погиб, горожане прокляли ее за сговор с «поедателя-ми коров» и еще крепче утвердились в вере, что им на помощь спешит великая армия. Развеять их ожидания смогли только предсказания местной колдуньи. Когда к ней обратились за советом, она удалилась в свою келью и, выйдя оттуда несколько часов спустя, рассказала, предъявив в подтверждение мускатный орех с Цейлона, что облетела целый мир в поисках Дахира, но нигде не нашла его. Это сообщение убедило многих горожан, что им следует вступить в переговоры с Мухаммадом, уже известным своей справедливостью и честностью. В ту же ночь Фофи и его приближенные выбрались из города, а когда арабы на следующий день начали штурм, купцы и ремесленники открыли переговоры, говоря, что отказываются от верности брахманам и убеждены теперь, что силы ислама победят. Мухаммад принял их обращение, заручившись обещанием прекратить все военные действия. Население города собралось в святилище под названием Нава Вихара (совпадающим по названию с великим святилищем Будды в Балхе) и простерлось перед мраморными и алебастровыми статуями. Мухаммад спросил блюстителей храма, чьи это образы. Заодно он снял браслет с руки одной из статуй. Когда хранитель заметил исчезновение браслета, Мухаммад насмешливо спросил, как это бог может не знать, кто взял браслет. Затем он со смехом показал украшение и вернул его на руку статуи.
После сдачи города Мухаммад отдал приказ о казни многих военных, но Лад и вмешалась, сказав ему, что жители города — «добрые строители и купцы, хорошо возделывавшие свои земли, так что их казна всегда была полна», и Мухаммад пощадил их. И вновь повествование указывает на компромиссы и сотрудничество, сопутствовавшие завоеванию: храм остался в целости, и жизнь большинства горожан текла как обычно. Мусульманских завоевателей прославляли не за суровое насаждение норм ислама, а за терпимость и добродушие. Заметен контраст с уничтожением храмов и религиозных изображений при завоевании арабами Трансоксании, происходившем в то же самое время. Трудно сказать, было ли причиной тому миролюбие буддистов, или просто мусульмане оказались слишком малочисленны, чтобы бросать вызов устоявшимся обычаям. Когда город был полностью покорен, Мухаммад оставил управлять им двух своих арабских подданных, с указанием обходиться с горожанами по-доброму и заботиться о них.
Вскоре после того пал другой крупный город, Мултан. Его завоевание, названное «Вскрытие Золотого Дома победоносными арабами», стало на время последней точкой наступления мусульман в Синде. Город был богатым, а его храм (будд) был центром паломничества. Горожане оказали упорное сопротивление, а у осаждавших город арабов кончалось продовольствие, так что им пришлось есть собственных ослов. Конец наступил, когда им показали, каким путем проникает в город питьевая вода, и они перерезали водоснабжение. Город сдался на милость победителя. Все мужчины воинского возраста и все жрецы были преданы смерти, а женщины и дети обращены в рабство. Мусульманам досталось огромное количество золота. Любопытно, что существует древнее предание, будто бы Халид ибн аль-Валид, известный в истории как завоеватель Сирии, похоронен в Мултане, и его мавзолей — древнейшая мусульманская постройка в городе.
Победы в Индии поставили перед завоевателями новые проблемы. До сих пор население стран, завоеванных мусульманами, могло считаться «людьми Писания», что означало, что им можно оставить жизнь, имущество и религиозные обряды при условии, что они принимают власть мусульман и признают свой статус «дхимми». При завоевании Ирана постепенно усвоилось мнение, что и зороастрийцев можно отнести к «людям Писания». Проблема состояла в том, что большинство населения Синда были буддистами или индуистами. С точки зрения большинства мусульман буддисты и индуисты с их разукрашенными изображениями и статуями, были явными идолопоклонниками, заслуживающими безусловного истребления, если только они не обратятся в ислам. Арабы, захватившие Синд, быстро умерили свой религиозный энтузиазм прагматизмом. Захватив Рур, Мухаммад якобы рассудил, что «будд» подобен христианской церкви, иудейской синагоге и храмам огня и что к нему следует относиться с тем же почтением. На практике это означало, что и буддисты, и индуисты воспринимались как «дхимми». Во многих случаях местные брахманы и буддийские монахи продолжали возглавлять местную администрацию, служа новым хозяевам — мусульманам.
Резкий конец первой волне завоеваний положили события в сердце мусульманского государства. Мухаммад пробыл в Синде три с половиной года, когда в 715 году в правительстве произошли крупные перемены. Хаджадж, его родственник и покровитель, скончался в 714 году, а на следующий год за ним последовал халиф Валид I. Восшествие на омейядский престол Сулеймана сопровождалось яростной реакцией против Хаджаджа и его назначенцев. Мухаммада бесцеремонно отозвали обратно в Ирак, где новый наместник заключил его в тюрьму и подверг пыткам. В тюрьме Мухаммад скоро умер. Он заслуживал лучшей судьбы. Подобно своим современникам, Кутайбе ибн Муслиму в Хорасане и Мусе ибн Носсейру в Испании, он узнал, что заслуги перед делом ислама — не защита от мести политических соперников.
Отставка Мухаммада практически прекратила военные действия. За свое короткое правление Мухаммад заложил основы для проникновения мусульманства на полуостров. Он установил основные законы и создал прецеденты, позволявшие мусульманам жить в мире с буддистами и индуистами. В сравнении с последующими вторжениями мусульман в Индию, подобным вторжению Махмуда Газнийского в XI веке, он оставил по себе репутацию мягкого, человечного и терпимого правителя, и местные жители оплакивали его бесчестье. Кроме того, он собрал много денег. Сообщали, что Хаджадж подвел простой счет всей кампании. Он подсчитал, что потратил на снаряжение и оплату войска Мухаммада 60 миллионов дирхемов, а его доля в добыче доходила до 120 миллионов — недурная прибыль по любым меркам. Как обычно, цифры вполне могли быть преувеличены, зато это единственная попытка представить бухгалтерский отчет за всю историю ранних мусульманских завоеваний. Из подсчетов становится ясно, что подобные экспедиции были весьма выгодными в денежном отношении.
Теперь мусульмане владели всем нижним течением Инда. Земли от Мултана на юг до устья реки стали в будущем границей расселения мусульман в Индии. Они были отделены от остального индийского субконтинента (Синда) пустыней, лежащей к востоку от Инда, которая ныне разделяет Пакистан с Индией. Пенджаб к северу от Мултана не подчинялся мусульманам до начала XI века, когда Газневиды из восточного Афганистана простерли власть мусульман на север и на юг.
Имеется интересное примечание к завоеванию Синда арабами. Как мы уже знаем, часть зуттов поселились в Ираке еще до прихода ислама. В результате вмешательства мусульман в жизнь обитателей долины Инда туда же перебрались много новых поселенцев. Вскоре Омейядские халифы перевели их вместе с их азиатскими буйволами в жаркие долины вокруг Антиохии в северной Сирии. Часть тех, кто оказался на севере Сирии, была позже захвачена византийцами, совершавшими поход на Айн Зарба, и увезены оттуда вместе с женщинами, детьми и особо ценными буйволами. Цыгане под греческим названием «атсингани» появились в окрестностях Константинополя в XI веке. Иракские зутты оставались неспокойной частью местного населения, однако после 1000 года они исчезают из истории. В 1903 году М. Я. Гуе, великий голландский ориенталист, опубликовал монографию, в которой предполагает, что зутты — предки по крайней мере части современных европейских цыган. Цыганский язык явно происходит из северо-западной Индии, и они могли эмигрировать из Сирии через Византийскую империю на Балканы, где впервые появляются в XV веке. Однако прямых доказательств этому нет, и гипотеза остается всего лишь любопытным предположением.
