Афродито лежит вдали от моря, и, хотя его жители могли иметь опыт обращения с речными лодками на Ниле, вряд ли у многих из них был опыт морского плавания. Несмотря на это обстоятельство, египетский флот затребовал их себе. Каждая область должна была поставлять определенное количество моряков. Нам сообщают, что их могли набирать из числа банщиков, пастухов или суконщиков, то есть из людей низко ценимого ручного труда, и каждая деревня обязана была подавать список пригодных людей. Местные землевладельцы должны были прислать этих людей и обеспечить залог, чтобы в случае, если рекруты не явятся, правительство могло оплатить их замену. В одном из писем местных землевладельцев к правителю они гарантируют следующие свои действия:
Мы заявляем, мы беремся, мы гарантируем, мы берем ответственность и даем залог, и мы отвечаем за этих моряков, посланных с наших полей, имена которых мы называем в конце этого гарантийного письма. Мы посылаем их на север моряками на корабли на седьмой год индикции для рейдов восьмого года
[83]. Таким образом, они исполнят свой долг как моряки по египетской переписи, и не уклонятся от него. Если же какой-либо из них уклонится, мы готовы выплатить нашему повелителю любой штраф, который наш повелитель, всеславный наместник, сочтет нужным наложить на нас
[84].
Документ заканчивается именами и адресами трех моряков и подписями гарантов.
В другом письме от местных жителей требуют прислать двух с половиной (!) моряков во флот, собираемый Абдаллахом ибн Мусой ибн Носсейром в Африке. Им полагалось выплатить 1 и 1/6 сольди из «государственной казны», под которой, видимо, подразумеваются деньги из налогов, собранных в этой области.
Гребля на галерах, особенно на галерах, которыми управляли чужестранцы, никогда не считалась привлекательной работой, но письма эти предполагают, что, хотя вербовка была официально принудительной, коль скоро человек попадал в список, ему, по крайней мере, платили за службу. Эти люди не были галерными рабами, как в Древнем Риме. Более того, ясно, что иногда, хотя, конечно, не всегда, можно было откупиться от вербовки деньгами. Один папирус даже содержит запрос на подушки, и было высказано предположение, пожалуй, излишне оптимистичное, что они предназначались для скамей гребцов. Мы уже отмечали, что Курра ибн Шарик в письме интересовался судьбой тех людей из Афродито, которые участвовали в неудачном рейде флота Аты ибн Рафи. Одни погибли, другие вернулись домой, но некоторые остались в Африке, и наместник хотел знать, почему. Возможно, служба во флоте давала некоторым случай сбежать от деревенской рутины и начать новую жизнь?
Если флоту требовались люди, то требовались ему и материалы для кораблестроения. И снова на помощь призывают землевладельцев из Афродито. Ясно, что нужнее всего древесина. Часть ее доставлялась из древних лесов в Ливанских горах, но и сам Египет мог поставлять некоторое количество хорошей древесины. Тут росло дерево «леббек», о котором сказано, что «если два куска плотно связать и опустить в воду, то через год они станут как один кусок», древесина акации, твердая, как железо, и пальмовое дерево. Одно письмо от Карры требует, чтобы пагарх Афродито прислал балки пальмового и фигового дерева для строительства кораблей «на острове Вавилон (Фустат)», для рейдов будущего года.
Наряду с деревом нужно было железо для гвоздей, и снова жителям Афродито велено забрать лом или сырое железо с правительственных складов, сделать из него гвозди и прислать в корабельные мастерские Фустата. Наконец, нужны канаты, причем интересно заметить, что слово «кабель» происходит от арабского «хабл», означающего веревку. Для их изготовления в Египте хватало конопли.
Наряду с официальной деятельностью правительства во флоте были и вольные арабские корсары, которым не платили, и которые присоединялись к флотам в надежде на добычу. Именно такие корсары, а не флот халифа, ответственны за захват Крита в 824 году и устройства пиратского гнезда в южной Италии на реке Гарильяно, а также на юге Франции во Фрежю в конце IX и начале X веков. Но это уже за рамками нашей книги.
Глава 11. ГОЛОСА ПОБЕЖДЕННЫХ
Поговорка «победитель получает все» относится не только к реальности военных побед, но и к историографии событий. Голоса побежденных слишком часто глохнут в победном хоре историков завоевателей. Однако в случае с завоеваниями мусульман мы располагаем трудами, апокалиптическими историями и поэмами, позволяющими проникнуть в отношение побежденных к своим новым хозяевам и понять, что они почитали потерями, что выгодами и что принесло им завоевание.
В этой главе я привожу выборку отзывов, с целью в первую очередь показать широкое разнообразие мнений о мусульманском завоевании. Географически они простираются от Иберии до рассказа китайца-военнопленного о Куфе. По интонации они разнятся от отзыва Софрония о мусульманах как о полных варварах, до убежденности Map Габриэля, что они оказались гораздо лучшими хозяевами, чем его единоверцы-византийцы. Мы слышим голоса христиан, иудеев и зороастрийцев, говорящих на греческом, на латыни, на сирийском и на китайском.
Самую первую и враждебную реакцию на приход арабов можно найти в проповедях и письмах Софрония, патриарха Иерусалима, вкратце уже упомянутых в главе 4. Софроний был уроженцем Дамаска, где во времена его детства, в начале VI века, все еще можно было получить превосходное образование в греческой философии и риторике. Примерно с 578 до 583 года он учился в Александрии, застав там последний расцвет классического образования. Завершив обучение, он вернулся в Палестину, чтобы стать монахом в монастыре Святого Феодосия близ Иерусалима. В 614 году его мирная жизнь была грубо нарушена вторжением персов, при котором особенно пострадали церкви, стоявшие вне стен Иерусалима. В гневе и горести он написал плач о судьбе города:
Коварные мидяне
Пришли из ужасной Персии.
Грабя города и веси,
Пошли войной на владыку Эдома (Рима),
Вступили в Святую Землю.
Злонравные, пришли сокрушить град Божий,
Иерусалим.
Рыдайте в горе, вы, благословенные
христианские народы!
Святой Иерусалим в руинах.
В страшном гневе демон воздвигся
С дикой алчностью воина,
Чтобы опустошить богохранимые города и селения
Убийственными кинжалами.
Софроний, безусловно, познакомился с варварами задолго до прихода мусульман. В 615 году ему пришлось бежать в Рим. Какое-то время он провел и в Северной Африке, где повстречался с другим великим священнослужителем его времени, Максимом Исповедником, с которым у него завязалась крепкая дружба. По крайней мере однажды он побывал и в Константинополе. После этого он вернулся в Иерусалим, отвоеванный Ираклием, и в 633 году, подчинившись настояниям народа, принял пост патриарха.
