Нападавшие молча старались его достать, старик наконец
возопил пронзительно:
— Стража!.. Стража!.. Стра...
Мрак услышал всхлип, клокотание и понял в ярости, что больше
можно не опасаться задеть старика. Он бил и крушил во все стороны, а те,
вооруженные до зубов, то медлили, то тыкали друг в друга.
Послышался треск распахнувшейся двери. С горящими факелами в
руках в зал ворвались люди. Впереди бежали трое в железных доспехах, с
обнажёнными мечами. Один нападавший откатился из-под ног Мрака, вскочил и
бросился к противоположной двери. За ним ринулся ещё один, но передний из
бежавших на помощь длинно махнул рукой, из руки выметнулось сверкающее в лунном
свете лезвие. Мрак почти услышал, как тяжёлый нож с силой прорубил спину и
рассёк позвоночник. Беглец упал без звука, но передний успел удариться в дверь,
распахнул её и выбежал в темноту.
Толпа с факелами нахлынула, окружила Мрака. Мрак приподнял
старика. В его груди торчала рукоять ножа. Удар был силён и точен: лезвие явно
просадило сердце насквозь. Старик цеплялся за одежду Мрака, в глазах был ужас,
он что-то пытался сказать, но дёрнулся, изо рта брызнула струйка тёмной крови.
— Ваше Величество!
К Мраку подбежал коренастый мужчина в раззолоченных
доспехах. На блестящем шлеме трепетали длинные разноцветные перья. Лицо его
было бледным, глаза расширились, он вскрикнул в страхе:
— Вы не ранены, Ваше Величество?
Мрак не отрывал глаз от Агиляра, тот всё ещё силился что-то
сказать, губы шевелились. Двое мужчин осторожно взяли у Мрака старика. Тот
захрипел, вздрогнул и вытянулся в их руках.
— Ваше Величество!
Мрак тупо смотрел на своего советника. Глаза Агиляра
невидяще уставились в потолок. Его быстро унесли, офицер в раззолоченных
доспехах снова вскрикнул с мольбой:
— Ваше Величество! Вы... вы? Мрак вздрогнул, дико
огляделся.
— Я... — прошептал он, — не ранен... но
мне... тяжко... проведите меня... в покои...
Он опёрся о плечо этого красавца, что и в богатых доспехах
ухитряется выглядеть мужчиной и даже воином. Тот напрягся, выдерживая его
тяжесть, прокричал:
— Ганза, Рерик!.. Вперёд с факелами!.. Оповестить
лекарей, массажистов!.. Пойдёмте, Ваше Величество...
Мрак тяжело тащился с ним, стараясь не слишком наваливаться,
но в то же время давая себя вести туда, где должны быть «его» покои. Ну влип,
мелькнуло в голове. Влип, так уж влип. Говорил же Олегу, что под кем лед
трещит, а под кем и ломится, но сам такой, что под ним и трещит, и ломится, да
ещё сверху что-нибудь рухнет или ворона пролетит...
Советничек теперь тю-тю, отсоветовался. А тут даже не
дознаться, как зовут этого старательного щеголя с перьями на шлеме. Хотя пахнет
от него здоровым потом, особой злобы не чуется...
Впереди появилась и начала приближаться массивная дверь, вся
в золоте, украшена драгоценными каменьями, а по бокам, недвижимые как статуи,
двое рослых молодцов в металлических доспехах.
Начальник дворцовой стражи велел строго:
— Проводите Его Величество и уложите на ложе!.. Лекаря
вызвали?
Мрак прорычал ему на ухо:
— А у тебя уже ножки подламываются?
Начальник стражи запнулся, проблеял:
— Но мне... мне не дозволено переступать порог ваших
покоев...
— Теперь позволено, — громыхнул Мрак.
Новые люди и есть новые, а к этому хоть какое-то доверие,
ишь как метнул нож тому гаду в спину! Да и прошли уже через пару длиннющих, как
конюшни, залов. Если бы хотел зарезать, то уже саданул бы ножом под ребро...
Стражи с готовностью распахнули перед ними двери. Мрак
позволил себя ввести вовнутрь, он охал и ахал, а когда увидел, куда его
привели, ахнул всерьёз.
Спальня вовсе и не спальня, а какой-то храм, куда должны
собираться тысячи паломников. У тцара, понятно, не может быть спальня таких же
размеров, как у простого вельможи, а раз по-тцарски огромная, то чем её
заставить, не одними же кроватями, чтобы спал везде по очереди, вот и натащили
разной мебели, с виду прямо тцарственная, внушительная, только его уху слышен
радостный скрёб жуков-древоточцев: «Ура, щас я вот тут догрызу, и весь этот
шкаф рухнет!»
Голые камни стен забраны толстыми коврами, гобеленами, а
поверх навешано дорогое оружие с каменьями в рукоятях, в украшенных золотом
ножнах, с нелепыми щитами, где тонкая кожа неведомого зверя прибита к дереву
золотыми гвоздиками, такой щит пальцем проткнёшь...
В середке этой спальни, что размером с иную городскую
площадь — ложе. Бедному тцару пришлось свою кровать оградить стенами из цветных
шёлковых полотнищ: не всяк может спать среди поля. Даже сверху над ложем
двойной полог из цветного шёлка. Впрочем, это может быть для того, чтобы
тараканы с потолка не сыпались в постель. Бывают тараканы мелкие, светло-коричневые,
а бывают огромные, чёрные...
Начальник дворцовой стражи уложил его на это ложе, Мрак
слабо повёл очами, застонал, но раздевать себя не дал, потребовал
капризно-испуганным голосом:
— Ну, теперь рассказывай.
Начальник стражи вытянулся, проговорил дрожащим голосом:
— Что?.. О чём?
— О том, — простонал Мрак плачуще, — как
пропустили во дворец гнусных злодеев, что разгуливают с ножами!.. Меня ж могли
жизни лишить, ты хоть понимаешь?
— Боги спасли вас, — выкрикнул начальник стражи
пылко. — Возьмите мою голову, это я виноват! Я должен был обеспечить
охрану дворца... Я и обеспечивал, клянусь, верно и честно! Но, выходит, я
только думал, что обеспечивал...
Голова его поникла. Мрак смерил его недружелюбным взглядом.
Мужик перед ним с простым честным лицом, в глазах — неподдельное отчаяние и
стыд. Стыд человека, что обгадился на своем месте. Другое дело — не сумел бы
сыграть на лютне, тут нет позора, но чтоб именно на своей службе...
— Ладно, — пробурчал Мрак капризно. — Те гады
только и ждут, что я тебя пошлю навоз убирать... Двух зайцев сразу! И своего
человека поставят, и ты моим врагом...
Начальник стражи воскликнул пылко:
— Врагом — никогда! Казните меня, Ваше Величество,
виноват, но род Адертов всегда был предан трону.
Мрак сказал вяло:
— Ладно... Адерт. Это не твоя вина, что тебя обхитрили.
Вбежал врач, глаза распахнуты, на лице ужас. Мрак слабо приподнял ладонь.
— Остынь, остынь... Меня не ранили. Даже не поцарапали.
В распахнутые двери то и дело заглядывали. Дворец, как чувствовал Мрак, уже
проснулся, полнится шумом, везде носится народ, все друг друга ловят, хватают,
подозревают, а слухи распространяются, как дым при пожаре.
Вошли крепкие обнажённые до пояса молодцы. Мрак сразу
признал по их движениям и цепким взглядам придворных массажистов, отмахнулся.
