Двери в обеденный зал распахнуты настежь, народ толпится у
стен, часть придворных уже в том зале, но видно, что кресла пусты, сесть никто
не решается.
— Парадный обеденный стол, — напомнил
Манмурт. — Раз в неделю с вами обедают лучшие из лучших, Ваше Величество.
А самые лучшие из лучшейших бывают допущены, как в этот раз, и на завтрак.
Неужели вы не найдёте для них пару добрых слов?
— Найду, — пообещал Мрак зловеще. — Я им про
звёзды расскажу!.. Весь обед буду рассказывать.
— Ваше Величество!
— Я тцар аль не тцар? — осведомился Мрак. —
Мне с высоты виднее. Ты ж видишь, как высоко моя табуретка поставлена?.. Хотя
бы, гады, догадались и стол с этого края приподнять.
Манмурт в беспомощности развёл руками. На его лице читалось,
что тцар обычно сидит и взирает на вкушающих благосклонным оком, а не
набрасывается на еду сам, как дикий зверь. Если же вина изволит, то вон
виночерпий за плечом, сразу нальёт. Да и блюдо перед ним могут подержать, если
он изволит чего-то отщипнуть...
Сто персон, как понял Мрак, это вся та знать, на плечах
которой лежит всё это тцарство. Советники, управляющие, родня, а также самые
знатные люди, из которых половина таких, чьи корни уходят в глубь времен
глубже, чем его, тцарские... А значит, многие из них полагают, что у них больше
прав на его трон...
Ага, вон на той стороне заезжие бароны, у них свои крепости,
они подчинены ему, тцару, но как-то странно подчинены: не принимают его
управляющих, не допускают переписчиков населения, зато свято блюдут границы
Барбуссии, и ни артанцы, ни куявы, ни любой другой враг не сумеет пройти через
их владения, так что с их вольностями лучше примириться.
Последний десяток стульев предназначен для счастливчиков,
которых приглашают к высочайшему столу за особые заслуги: отличившихся младших
командиров, строителей крепостей, магов, а также известных певцов или
сочинителей.
Трижды мощно взревели трубы. Церемониймейстер сделал два
шага вперед, зычно и звучно, соперничая с трубами, провозгласил:
— Его Величество.... Яфегерд Блистательный, гроза соседей,
защитник справедливости!
И звездочёт, добавил Мрак иронически. Он вошёл степенно, как
надлежит, но всё равно поймал недоумевающий взгляд Аспарда, пару ухмылок
придворных аристократов, и заметил, что потирает ладони в предвкушении
добротного завтрака. То, что съели в его покоях, можно считать лёгкой
разминкой.
Народ начал занимать места. Аспард остановился подле
Тцарского кресла, Мрак сел, засучил рукава. Брови Манмурта поползли вверх. Мрак
прорычал довольно:
— Обед хорош... Или тебе не нравится?
— Обед великолепен, — промямлил Манмурт.
— Ну, так чего чешешься? Хватай скорей, а то пожрут!
Он потёр ладони, все взгляды обращены на него, он сперва
решил, что всех удивил именно этот жест, но, оказывается, все только ждали,
когда он ухватит своего поросёнка.
Молочный поросёнок зажарен оказался так искусно, что когда
Мрак ухватил его обеими руками, хрустящая коричневая корочка полопалась, в
трещинки вырвались струйки сводящего с ума пара, а по пальцам побежал
обжигающий, как расплавленное олово, сок.
Мрак ругнулся, стражи вдоль стен насторожились, ухватились
за мечи. Аспард сделал им успокаивающий жест, мол, это дедушка Его Величества
рубит врага в какой-то вражеской крепости.
Разом, как будто рухнула зазубренная решетка ворот, на блюда
с лязгом опустились ножи, вилки, послышался треск раздираемой плоти, следом —
чавканье, сопение, хлюпанье, треск разгрызаемых костей — напротив гигантский
вельможа, не в силах разгрызть кость, высасывал мозг с такой мощью, что вокруг
него заворачивался настоящий смерч.
Мрак поискал глазами музыкантов, в самый бы раз, музыка тоже
может быть полезной. А то и певцы не помешали бы, да чтоб песни погромче,
погромче. Сам он ел быстро, сперва утоляя голод, а потом, уже поддавшись
здоровому аппетиту здорового человека, что умеет есть в запас.
После этого лёгкого завтрака по знаку Аспарда часть воинов
выбежала из зала, а когда Мрак величественно вышел и двинулся, куда повели,
впереди уже слышались нетерпеливые крики, проходы пустели, и так продолжалось
на всём пути к главному выходу.
Солнечный свет ударил по глазам. Ночью прошёл малый дождь,
на каменных плитах лужи ещё не исчезли, оттуда под опущенные веки быстро и
колко бьют крохотные солнечные лучи.
Двор опустел, стражи отогнали посторонних, а из конюшни
вывели под уздцы четвёрку богато убранных коней. Они тащили роскошный возок,
весь украшенный золотом, серебром, из-за чего явно будет увязать в грязи, но
кого из тцаров заботят такие мелочи, вон сколько народу, на руках понесут,
стоит только шевельнуть пальчиком...
Мрак с отвращением оглядел возок. Двое из конной охраны
покинули седла, встали по обе стороны от дверцы, каждый преклонил колено. Ага,
он должен наступить одному из них на это самое колено, сам держась за покорно
склонённые головы, а затем подняться ещё выше в сам возок. Колеса огромные, а
днище от земли высоко, что значит, грязи много, чтоб не застревать...
Хугилай сказал настойчиво:
— Пожалуйте, Ваше Величество...
Мрак скривился, но Хугилай настойчиво подталкивал его к
возку. Мрак опустил ладонь на курчавую голову одного из коленопреклонённых.
Изнутри возка незнакомый молодой красивый придворный с готовностью протянул
руку. Из казармы простучал подковами великолепный конь чуть припоздавшего
начальника стражи, гарцевал, вскидывал голову, гордясь красивой уздечкой,
цветной попоной, широкими разукрашенными ремнями на груди.
Мрак в задумчивости пожал руку придворному, тот почему-то
завизжал, упал там же в возке на колени, едва не вывалился наружу.
Коленопреклонённый чуть дёрнулся, Мрак стиснул его голову сильнее, тот побелел
и начал валиться на возок.
— Гм, — сказал Мрак, — что это с ними?
Какие-то новые ритуалы ввели?
Он оглянулся на Аспарда. Тот смотрел на тцара со страхом и
непонятным восторгом.
— Да нет, — воскликнул он. — Не ввели... Но
если скажете, тут же введём!
— Разве я ещё и Верховный Жрец? — удивился Мрак.
— В случае войны — да, — ответил Аспард
преданно. — Разрешите, кому-нибудь объявим войну?
— Какой ты кровожадный, — упрекнул Мрак.
— А войну можно объявить какому-нибудь далёкому
тцарству или королевству,
— объяснил Аспард. — Настолько далёкому, что
воевать с ним просто невозможно.
— Да ну тебя. Скажи, почему бы мне не поехать... на
коне?
Широкое лицо Хугилая дёрнулось, в глазах мелькнул испуг. Он
отшатнулся, выставил непривычно пухлые и короткие для такого могучего тела
белые ручки.
— Как можно, Ваше Величество? Мрак пожал плечами.
