Мрак удивился.
— А ты чего?
— Это мои люди, — ответил Геонтий, смеясь. —
Я должен знать, куда их ведёт Его Величество!
— Ну-ну, — сказал Мрак, — заботливый,
значитца. Это хорошо. Езжай, препятствовать не буду. Разрешаю, значит. Изволю
разрешить, понял? Но только в своём железе заморишься.
— Ничего, — ответил Геонтий легко, — я
привычный, Ваше Величество. Это вам и пёрышко поднимать трудно, не так ли?
— Хочешь попробовать? — поинтересовался
Мрак. — Хоть на спор, что тебя заброшу ещё дальше, чем твоего помощника?
Воцарилась тишина. Геонтий прямо смотрел в глаза Мрака.
Несколько мгновений ломали взглядами друг друга. В глазах Геонтия было
бешенство, он наконец уронил взгляд, выдавил с усилием:
— Ваши предки наделили вас медвежьей силой, Ваше
Величество. Я охотился на медведей и знаю, насколько они бывают сильны. Я верю,
что вы можете забросить любого даже дальше, чем это сделал бы медведь.
Но во взгляде было холодное напоминание, что он охотился на
медведей и убивал их.
Когда воины уже были на конях, Мрак хлопнул себя по лбу,
распорядился:
— Да, чуть не забыл! Изволяю велеть взять пять кувшинов
масла. Нет, лучше десять. Одеться легко, но потеплее!.. С собой только мечи.
Даже щиты оставить. Ясно?
— Но... — начал Геонтий. Мрак прорычал люто:
— Я веду! Я и отвечаю.
— Хорошо, — сказал Геонтий холодно, — но в
чем ваш стр-р-р-ратегический замысел?
Мрак громко фыркнул:
— Во мне пробудился воинственный дух моего прадедушки,
не слыхал?
Геонтий ответил совсем ледяным голосом:
— У меня на глазах нередко гибли мои воины, как
наверняка догадываетесь даже вы, Ваше Величество, с вашими мудрыми звёздами. И
никакие славные предки ни разу не явились, чтобы их спасти! Ни разу.
Мрак на миг ощутил неловкость, но военачальник чересчур уж
смотрит на него, как на пустое место, и Мрак проворчал:
— А вот ко мне явились.
— Они были очень славные воины, — произнес Геонтий
с неожиданной горечью.
— Очень!
А ты — дерьмо, звучало недосказанно. Если уж к славным
воинам не явились спасать, то кому ты нужен, ничтожество в тцарских перьях...
Мрак послал вперёд, сзади тут же простучали копыта коня
Аспарда, а затем раздался грохот от полусотни крепких подкованных коней.
Долина резко сузилась. В сотне шагов слева поднялась
отвесная стена, молодая, блистающая сколами, без привычных для старых гор
пещер, впадин и щелей. Справа плато обрывается жуткой крутизной, там море ревёт
и бьёт холодными злыми волнами в скалистый берег. Зато прямо перед всадниками
лежит просторная широкая, вытоптанная дорога. На ней так часто ходили телеги,
что сперва её избороздили глубокими колеями, но в конце концов так утоптали
землю, что её не размывают даже частые дожди. По этой дороге, никуда не
сворачивая, можно доехать до самой крепости Несокрушимая, что запирает выход из
долины, а дальше... дальше бескрайний простор Артании.
Мрак остановил коня. На лице играла злая усмешка.
— Ну, ребятки, — сказал он мощным голосом, —
отсюда мы пойдем пешком!
Он спрыгнул на землю. Воины, не осмеливаясь перечить,
слезали один за другим, но все мялись, в растерянности оглядывались на Геонтия.
Тот остался в седле, только брови вскинул в удивлении.
Аспард произнес дрогнувшим голосом:
— Но... зачем? Мрак повел дланью:
— Дальше, как ты знаешь, дорога утыкана сторожевыми
постами. Как только нас увидят, сразу сообщат по цепочке до самой этой
Несокрушимой. А тогда, хоть нас будет и десять тысяч, не пройти... Я всё
видел... гм... сверху. Неважно как, ты меня сюда слушай, понял? Так что пройдём
вон там внизу, совсем внизу, по самому бережку...
Аспард подошёл к краю, опасливо вытянул шею. Волны с грозным
рёвом набегали на скалистый берег. Оставалась очень узкая полоска, вся в
округлых камнях, отполированных настолько, что и муха поскользнётся. Аспард
зябко передернул плечами, лицо посерело.
— Мы пойдём, — сказал он упавшим голосом, —
Геонтий пусть возвращается... У него штаны и так уже мокрые, а мы пойдём. Но
только замыслил ты, Ваше Величество, страшноватое...
— Уразумел? — сказал Мрак довольно. —
Доставай масло, а то солнце уже скоро сядет.
Геонтий с седла наблюдал, как с заводных коней сняли кувшины
с маслом. Аспард придирчиво следил, чтобы все воины как следует обмазались
маслом, прямо пропитались, Мрак подал пример, он сбросил тцарскую тунику,
оставшись в одной рубашке, щедро полил её маслом, она прилипла, и Геонтий
решил, что у него что-то с глазами: грудь тцара настолько широка, да и руки
похожи на брёвна, что теперь понятно, как это он ухитрился швырнуть бедного
Ярмольниса через всю казарму. В широких рукавах не рассмотреть толщину рук, а
теперь... гм...
Он медленно слез с коня. Замысел тцара уже понятен, хотя и
дик. Да, там нет сторожевых постов артанцев, ибо по узкой кромке прибоя
невозможно провести армию. Даже малый отряд не пройдёт, утонет, его смоет водой,
ибо наверняка есть места, где нет даже такой вот кромки, а придётся плыть вдоль
отвесной стены... в полной темноте, ибо тцар выбрал ночь, когда настоящая буря,
чёрт бы его побрал...
Мрак покрикивал, подгонял, посматривал на тёмные тучи.
Солнце пару раз проступило желтоватым... нет, уже багровым пятном. Скоро станет
совсем темно, луна и звезды останутся за тучами. Сзади послышались тяжёлые
шаги, Геонтий подошел в полном вооружении.
Мрак бросил ему равнодушно:
— На рассвете можешь вести войско. Сторожевые сшибёшь с
ходу, а ворота крепости мы откроем.
— Без меня поведут, — ответил Геонтий. — Если
будет куда вести.
— А ты сам войско вести боишься?
— Меня там не будет, — ответил Геонтий.
— Ого! Бросишься в Барбус захватывать трон?
Геонтий несколько мгновений смотрел ему в лицо бешеными
глазами. Желваки вздулись с такой силой, что едва не прорывали кожу. Наконец
прошипел с яростью:
— Трон этой ночью опустеет.
— Мечтай, мечтай, — сказал Мрак недобро.
— И его возьмёт тот, кто достоин!
— Ты, значится?.. Ню-ню.
— А сейчас я пойду с вами, — сказал
Геонтий. — Я хочу сам увидеть всю эту дурость.
— Ню-ню, — сказал Мрак и отвернулся. — Только
сбрось своё железо, утопнешь.
Начинало темнеть, они начали осторожный спуск. Море грозно
ревело, северный ветер нагнал высокие волны, с ревом и шумом бросал на камни
огромные массы воды. Примерно каждая девятая волна в море почему-то выше и
страшнее всех, она не просто накатывала на отмель, но с такой силой била в
каменную стену, что от грохота тряслась земля, глохли уши. Если под её удар
попался бы человек или бык, его бы расплющило, как комара, а в море утащило бы
бездыханные останки. Когда спустились все, Мрак оглядел отряд, сумерки
сгущаются с каждым мгновением, сказал строго:
