Аспард сунул факел солдату, что топтался возле них, а сам
ринулся за Мраком. Мрак видел, как солдат швырнул факел в лужу посреди двора и
бросился за товарищами. Те, как волки, что врываются в овчарню, торопливо
вбегали в барак, мечи тускло блестели в хмуром рассвете.
Мрак вышиб двери в главное здание, стены замелькали,
прогрохотала под сапогами лестница. Он сшиб единственного стража, что сонно
встал на пути. На втором этаже — еще двое возле главной двери, он стоптал их,
как слон, ударился в створки и ворвался в спальню.
За спиной ахнул Аспард. В просторном помещении на трёх ложах
мирно похрапывают мужчины с женщинами, а за длинным столом мрачно пируют пятеро
крепких воинов в полных доспехах, то ли полководцы, то ли отборная стража. С
ними полуголая молодая женщина, она вскочила от грохота вылетевшей двери,
увидела Мрака и отчаянно завизжала.
— Даешь, — закричал Мрак страшным голосом, —
козе в бок от созвездия Гнезда!
— Барбус! — закричал Аспард.
Они ринулись, как два тура на стадо коз. Пирующие вскочили,
опрокинув стол, но двое рухнули сразу, обливаясь кровью, другие начали
отступать, принимая удары на щиты. Мрак орал и рубил быстро, страшно, на него
плескало теплым, он отпихивал умирающего и рубил дальше.
За спиной послышался быстрый топот. Ворвался Геонтий, сразу
же вклинился в сечу, потеснил, вылез вперёд, принимая основные удары на себя,
на свои стальные плечи, а его меч с каждым взмахом либо наносил глубокую рану,
либо поражал насмерть.
Мрак теперь рубил молча, при чужих орать неприлично, ломил
стену, как будто это был камыш, плечом к плечу, смели охрану и подступили к
спящим, что, диво дивное, всё ещё не проснулись.
Три широких ложа, огромный стол с остатками еды,
перевёрнутый кувшин, шесть серебряных кубков и сильный запах вина. Из-под
одного ложа с запоздалым рычанием выскочили два огромных гладкошёрстных пса.
Бросились с лаем, но вдруг остановились, попятились, а затем с жалобным воем
ринулись обратно под столы.
Мрак метнулся к одному ложу, Геонтий ко второму. Его меч
блеснул раньше, чем Мрак обрушил секиру на своего, и только третий успел
вскочить, глаза ещё одурманены сном и вином, но руки привычно ухватили длинный
меч, что терпеливо ждал хозяина у изголовья, и там же широкий щит.
— Умрите! — заорал он дико.
Мрак разнёс секирой щит, а Геонтий сильным ударом вышиб меч.
Великан ахнул, тут же секира Мрака разрубила его до пояса и едва не перерубила
лезвие меча Геонтия, тот уже успел воткнуть великану в грудь.
За спиной было тихо: ни криков, ни стонов. Геонтий
оглянулся, потом посмотрел на секиру Его Величества. Да, после его ударов никто
и не хрюкнул, сразу стало тихо, как на кладбище.
Мрак насторожился, взгляд метнулся к небольшой боковой
двери. Геонтий перехватил взгляд, тут же, не раздумывая, метнулся в ту сторону.
Он успел опередить Мрака, с силой ударился о запертую дверь.
В новом помещении сильно пахло едкими травами, могильным
тленом. Полыхал на широком блюде лиловый огонь, окно распахнуто настежь, а
худой человек с лысой головой что-то выкрикивал и потрясал кулаками. На глазах
потрясённого Геонтия он начал превращаться в длинную птицу с уродливыми
кожистыми крыльями.
Мимо просвистело что-то опасное, едва не задев Геонтия.
Птица метнулась к окну, но мелькнувшее ударило ее в бок. Геонтий услышал хряск
и стук, на стене затрепыхалась эта тварь, а секира торчала победно, пришпилив
противника к стене, как тряпку.
Геонтий перевел дух, расширенными глазами оглянулся на
Мрака. Тот подошёл, выглянул в окно. Во двор из казармы выскакивали ликующие
воины. Еще раньше вышли из главной башни.
— Колдун, — буркнул Мрак. — Сам бы убежал, не
жалко. Но сообщил бы... а то и привёл кого. Не люблю.
Геонтий посмотрел на него пристально.
— Ваше Величество... Хотел бы, чтобы хоть кто-то из
моих воинов умел вот так метать секиру.
— Ха, — ответил Мрак, — размечтались! А на
звёзды они смотреть умеют?
— Нет, — ответил Геонтий озадаченно.
— Ну вот, — ответил Мрак победно, — а эта вся
мудрость — от созерцания, понял?.. Смотришь на звёзды и проникаешься, понял?
Весь проникаешься, прямо вот так чувствуешь от ушей и до самых...
Геонтий, спросил недоверчиво:
— И что, это как-то помогает... вот так с секирой?
— Конечно, — ответил Мрак убеждённо. — Ведь
проникаешься ж!.. Со всем миром соживаешься, наливаешься, собываешься, все в
тебе раскрывается, закрывается, снова открывается, а потом опять закрывается, а
ты ведь остаешься открыт Высокому и весь из себя Чистому...
Геонтий смотрел пристально, стараясь отделить правду от
брехни. Потом вздохнул, сказал рассудительно:
— Нет, для массы это не пойдёт. Может быть,
одного-двух, но мне нужно обучение быстрое и дешёвое. Чтобы из вчерашних
пахарей за месяц сделать умелых бойцов.
Мрак ухватился за рукоять, Геонтий видел, как под влажной
рубашкой пробежали толстые, как удавы, шары. Мрак без усилий выдернул секиру,
тело полуптицы соскользнуло на пол. Мрак вытер лезвие, сунул секиру в ременную
петлю. Геонтий озадаченно наблюдал, как просто и умело проделал это движение
Его Величество, совершенно не думая, что делает, как будто это такое привычное
для него движение. Явно в этом созерцании звёзд что-то есть, но в то же время
не получится тысячу новобранцев привести на башню мага и учить созерцать
звёзды.
Ворвался воин, которого Геонтий называл Марцеллом. Сияющий,
забрызганный кровью, он прокричал с порога:
— Всех прямо в постели!.. В такую погоду даже стража
спала без задних ног!
— А теперь спит без голов, — ответил Геонтий
металлическим голосом. — Вот что значит понадеяться на безопасность да на
плохую погоду. Марцелл, надень их доспехи. Возьми десяток, кто еще способен
держаться в седле, езжай в сторону Барбуса вдоль застав, сшибай все. Лучше тоже
незаметно, как здесь. Чем больше мы сохраним своих жизней, а их положим, тем
выше наша слава. Доберёшься до наших казарм, приведи сюда ещё две сотни
ветеранов. Лучших! Да, лучших из лучших. Здесь хорошая крепость, а артанцы, как
я понимаю, тут же сгоряча постараются её вернуть.
Оскал Марцелла был волчьим. Он бросил на Мрака преданный
взгляд, крикнул веселым звонким голосом:
— Всё сделаю!.. Слава Его Величеству!
Воины довольно дружно прокричали: «Слава!» Геонтий подвигал
складками на лбу, глаза были озабоченные.
— Беги быстрее. Возьми лучших коней. А вы все, ребята,
в главный зал, там очаг горит, я видел. Можно бы саму крепость поджечь, чтобы
согреться, но она ж теперь наша.
Один из воинов повел плечами, где пламенела пара царапин.
— Да мы уже в сече согрелись. Хотя Его Величество
половину угробил сам своим топором...
