— Ваше Величество, беда...
— Какая именно?
— Казначей...
— Что с ним?
— Говорят, буйство на него нашло. С ножом метался по
дому, требовал чего-то, обвинял, грозился, потом вовсе зарезал жену и двух
детей... Его, наконец, связали, но он так бился и кричал в верёвках, что от
наглой порчи помер...
Мрак покачал головой.
— Аспид! Жену и детей за что? Правда, они пожили,
пожили... И что ж теперь? Хотя понятно, что. Изволяю велеть его дом и всё
имущество умыкнуть в государственную казну. А буде объявятся родственники, то
им от щедрот что-нибудь... нет, сперва посмотрим, я теперь осторожный. Либо
кинем на лапу, либо сразу в рыло. Кстати, Аспард, у нас есть чем выплатить
армии за два месяца.
Аспард смотрел непонимающе. Его Величество слишком спокойно
принял смерть казначея, а ведь это потрясение основ, к тому же ходили упорные
слухи, что казна уже опустела, а раз так, то армия совсем уж настроилась менять
династию...
Стражи впустили Манмурта, снова исцарапанного, хотя не в
такой мере, негодующего.
— Я привёл вашу некаканую жабу, — заявил
он. — Час таскала меня по всем зарослям... что у вас за сад?, но так
ничего и не сделала.
— Ага, теперь она ещё и... — сказал Мрак. —
Впрочем, что-то мало ела вчера. Не заболела ли? И худая какая-то...
Манмурт возразил с негодованием:
— Да она чуть не лопается! Это же шар, а не жаба!
Жаба, освободившись от поводка, попробовала взобраться к
Мраку на колени, просилась на ручки, но государь отпихивался, наконец
государева жаба отправилась на поиски своей косточки.
Пришел Червлен, затем Васид и Квитка, все трое —
управляющие, вместе начали прикидывать, кого назначить казначеем, а также — что
бы это значило, когда посол Куявии пытался отравить их тцара: было ли это
желанием правителей Куявии, чьих-то других сил, умопомешательством, пока Квитка
не договорился до того, что Кунабель просто мог приревновать Его Величество...
Бедная жаба, напуганная таким количеством народа, а косточка
у нее-то одна, потерянно бродила по спальному залу, отыскивая место, где бы её
спрятать, но нигде не находила безопасного места. К тому же чувствовала, как её
провожают взглядами, а значит, запоминают, куда она несёт лакомство. Только
отойдёт, так тут же кинутся гурьбой, вытащат и сожрут, вот у всех какие
голодные глаза.
Долго таскала по всему залу, наконец принялась запихивать
под ложе. Мрак пару раз отпихнул рассеянно, больно толкается, но хитрая жаба
сумела затолкать косточку в щель, вылезла, пятясь. Теперь косточка в
безопасности! Никто не посмеет её отнять, ибо её защищает могучий папа, самый
сильный и бесстрашный!
Аспард сказал осторожно:
— Кони готовы, Ваше Величество...
— Тогда едем, — сказал бодро Мрак. — На
сегодня все дела отменены? Все приёмы?
— Да, Ваше Величество.
— Маннмурт!
— Здесь, Ваше Величество, слушаю вас.
— Смотри, если что с жабой случится... Манмурт с
великой обидой развёл руками.
— Ваше Величество, пусть за вами Аспард лучше смотрит,
а уж за этим ужастиком я посмотрю. Вообще-то она уже меня признаёт. Да и я
её... почти люблю.
Он протянул к жабе руки. Та вцепилась всеми четырьмя лапами
в одежду Мрака. Ее маленькие, но уже страшные челюсти угрожающе лязгнули.
Манмурт ухватил за толстые бока и начал отдирать от Его Величества. Жаба
ухватила его за руку зубастой пастью, но Манмурт с силой тащил её, отдирал, и
жаба, поняв, что её никто не боится, ухватилась за край тцарского одеяния уже и
пастью.
Манмурт терпеливо по одной лапе отодрал маленькое чудовище
от его родителя, расцепил и челюсти, а Мрак с неудовольствием отряхнул измятые
одежды.
— Она же меня всего изжевала, свинья такая!
— Она почему-то любит вас, Ваше Величество, —
объяснил Манмурт с укором. — Обожает даже... зачем-то.
— Ну да, а я хожу весь изжёванный...
Манмурт поклонился и пошел к выходу, жаба из его рук одарила
Мрака негодующим взглядом.
Выехали засветло, ибо драконьи конюшни находились не просто
далеко за городом, а вообще далеко от столицы. Ближайший драконий питомник
высоко в горах, башня магов на вершине горы денно и нощно неусыпно охраняет все
подступы к долине.
Кони несли по утренней прохладе споро. Кроме охраны, поехал
ещё и Червлен, сам вызвался. Как Мрак понял, Червлен раньше занимался драконами
сам, а потом его взяли за какие-то заслуги во дворец, где он и вырос до
управляющего. Аспард весело и с подъёмом начал рассказывать, как они в тот раз
сумели-таки завалить оленей больше, чем за два прошлых раза, что значит, олени
не переводятся, хотя браконьеров развелось видимо-невидимо. Мрак оживился на
свежем воздухе, быстрая скачка горячила кровь, он хохотал, кричал диким
голосом, швырял в воздух секиру и ловил её на полном скаку.
Аспард и пара придворных, включая Червлена, смотрели
остановившимися глазами. Мрак, спохватившись, сказал степенно:
— Да, в детстве так развлекался, помню... Но теперь мы,
к счастью, взрослые. Эх, звёзд не видать... Ну да ладно, я все равно помню, где
какая. Щас я вам расскажу о звёздах. О каждой в отдельности, а их знаете
сколько?..
Он оглянулся, увидел посеревшие лица, отчаяние в глазах.
Аспард выпрямился, словно всем видом говорил: вот я, убей меня, приношу себя в
жертву, но только не надо, не надо, не надо про эти звёзды, будь они трижды...
— Дык детство, — промямлил он, — Ваше
Величество, у вас было хорошее детство... Мы, ваши подданные, не хотим ничего
пропустить из вашего рассказа, Ваше Величество! Потому начните сначала...
— С начала? — удивился Мрак. — Ну, в Начале,
говорят, ничо не было. Потом появилось Яйцо, из Яйца Бог, а он уже начал
отделять Свет от Тьмы, а потом творить зверей, мух и людей...
Аспард окаменел лицом, потом явно решил, что даже это лучше,
чем звёзды, до звёзд дело дойдёт не скоро...
— Ваше Величество, — перебил он с мужеством
отчаяния, — а когда вы вот так секиру... к родным вам небесам, вы толчок
даете на рукоять или же благосклонно переносите на обух?
— Ха, — сказал Мрак саркастически, — это умом
не понять!.. Тут надо вдохновление иметь, и хорошо иметь!.. Вот когда ты
смотришь на звёздное небо, ты воссоединяешься с этим миром, сливаешься, а там
происходит всякое разное и неведомое... Умом — это долго, а через вдохновление
— р-р-раз! И усё. Уже всё умеешь. Как какой-нибудь поганый волк, что нюхом
берёт то, что мы никогда не сможем, хоть на рукоять, хоть на обух...
Кони резво несли по зеленой долине, потом дорога повела в
горы. Не круто, но кони с лихого галопа вскоре перешли на рысь, а потом и вовсе
пошли шагом. Мрак, помня своего огненного коня, досадовал на медленность, ибо
после летающих Змеев, Руха, крылатых коней из преисподней, колдовских вихрей
Олега — всё остальное ну просто черепахи...
