— Садись, — велел Мрак, — садись, садись! Это
мое повеление такое. Ты это ты, или же лопух под дождём?
В глазах Аспарда было такое, что лучше даже лопухом под
ливнем, чем вот им сейчас, начальником дворцовой стражи.
— Как получилось?
— Не знаю, — ответил Аспард с отчаянием. —
Всё шло, как и задумано. Но почему так получилось...
Он говорил хриплым от страданий голосом, сбивался, путался,
но перед глазами Мрака постепенно вырисовывалась довольно чёткая картина. У
главных дверей, что на улицу, Аспард в самом деле расположил троих с
обнаженными мечами. Он действительно выбрал самое уязвимое место: заднюю дверь,
что выходит в темный густой сад, сбросил свой блестящий шлем, плащ и сверкающие
наручи, даже обнажённый меч прикрыл старым плащом, чтобы не выдал блеском.
Занял место сразу за дверью, в темноте, и поклялся себе, что не сомкнёт глаз
всю ночь и не пропустит мимо даже мышь. И действительно не пропускал...
— А как же пропал браслет?
— Не знаю, — повторил Аспард отчаянным
голосом. — Не могу даже вообразить!.. Магией там и не пахло...
— Откуда знаешь? — прервал Мрак. Аспард чуть
смутился.
— Я настолько трусил, — сказал он виновато, —
что позвал одного из своей родни, что малость умеет... Нет, колдун из него
никакой, но распознать, есть ли близко магия, может. И если колдун попробовал
бы пройти незримым, он бы увидел.
— А сам колдун не спёр?
— Ваше Величество, — воскликнул Аспард
шокировано, — это же мой родственник!
— Хорошая у тебя родня, — сказал Мрак задумчиво, а
сам отметил, что в самом деле добротная, если Аспарду даже в голову не
приходит, что родня тоже может предать. Это у других предают, но не в роду
Адерта. — Хорошая... А что другие говорят?
Аспард уронил голову.
— Страшное дело, Ваше Величество. Другие видели, что я
вошёл с улицы, отпустил солдат домой. Потом отпустил тех, кто сторожит в доме,
мол, уже светает, а золотой браслет я, мол, пока заберу с собой. Кто-то даже
видел, как я взял этот браслет... Но, клянусь всем на свете, я и не подходил к
тому браслету!
Мрак посмотрел испытующе, ибо надо посмотреть, хотя и так
видно, этот своё отдаст, но чужого не возьмёт, да ещё так глупо, на глазах у
своих же солдат.
Он хлопнул ладонью по столу. Все вздрогнули, а жаба
подпрыгнула на всех четырёх и злобно заворчала.
— Первая попытка, — сказал он. — А считается
до трёх, верно?.. Так что мы ещё не потерпели неудачи, понятно?.. Вот когда
трижды мордой в грязь, тогда да, идиоты...
Манмурт отвел взор, он-то понимает, что лучше учиться на
чужих ошибках, но ещё не знает, что настоящий мужчина учится только на
собственных.
Аспард вскрикнул несчастным голосом:
— Ваше Величество! Да всё, что я ни делаю, все плохо.
Всё не получается!
— Не всё, — ответил Мрак.
— Всё, Ваше Величество...
— Не всё, — повторил Мрак. — Ты вон какую
родню себе подобрал!.. У других половина гнили, а то и вся — труха, а у тебя
дубок к дубку!
— То и видно, что дубы, — вздохнул Аспард. —
А я — самый большой дуб.
— Всё, — сказал Мрак строго. — Потом на
досуге придумаем что-нить ещё. Ловля этого хыщного зверя ещё не окончена.
Поймаем, снимем шкуру, вздёрнем. Нет, из шкуры сделаем чучело, отдадим
Щербатому. Ясно? А сейчас займёмся делами.
Манмурт кашлянул, сказал просительно:
— Так я пойду, да? А то у Хрюндички очень умное лицо.
Мрак фыркнул:
— Это у жабы-то? У неё морда, а не лицо.
— Простите, Ваше Величество, — ответил Манмурт с
оскорбленным достоинством, — хоть вы и похожи, но это у вас, простите,
морда, а у неё — лицо.
Он подхватил жабу на руки, ногой распахнул дверь и вышел.
Стражи прикрыли за ним створки. Аспард посмотрел вслед, покачал головой.
Многие, заметив перемену в поведении повелителя, тут же меняются сами,
подстраиваются, ведут себя по-другому. Кто-то искренне, а кто-то уже готов дать
Его Величеству прилюдно пинка, только бы показать всем, в том числе и Его
Величеству, что он никакой не подхалим, а всегда правду-матку...
Червлен явился, когда Его Величество умывался из золотого
тазика. Тазик держали перед ним двое придворных, отстранив слуг, а третий
подавал полотенце, больше похожее на толстое пушистое одеяло. Четвёртого, который
пытался приблизиться с набором благовоний, Мрак отстранил нетерпеливым жестом:
— Это в другой раз!
— Но, Ваше Величество, тцар должен...
— Да, — прервал Мрак, — он многое должен. Чем
тцарее, тем должее. Что у нас на сегодня?
Аспард развёл руками:
— Если не считать, что я мордой в лужу, а Заур
ликует... об этом уже известно, над нами смеются, если не считать, что дома
беженцев догорают, там теперь всё покрыто пеплом по щиколотку...
Мрак поморщился.
— Да, с этим, как я понял, уж ничего нельзя сделать.
Если они сами не защищают свои дома даже от огня, то что
ж... Ладно, всё равно день начинается хорошо.
— Хороший сон? — полюбопытствовал Аспард.
— Точно, — сказал Мрак. — Ты как в воду
смотрел! Ты не колдун?
— Да вроде бы нет.
— Может быть, тайный?
— Это я — тайный?
Мрак посмотрел в его честное простодушное лицо, Аспард ни
разу даже не пикнул про свои раны, а ведь защищал тцара, даже не вспомнил о
них, а повязки запрятал так, что и не увидишь.
— Да, — сказал он, — служишь во дворце, а всё
ещё деревня деревней.
Аспард спросил:
— А что за сон? У тцаров, я слышал, сны всегда вещие,
только о великом...
Мрак потёр ладони, улыбка стала широкой, а зубы весело
оскалились.
— Сон... Что сон, я ещё и на звёзды посмотрел. Правда,
отсюда, через окошко спальни. Тут мало что узришь, но кое-что понял... Словом,
звёзды рекли, что сёдни мне ба-а-альшой ломоть отвалится!
— Чего-чего? — не понял Аспард.
— Грю, подарок на лапу кинут, — объяснил Мрак и
показал свою лапу.
Аспард и Червлен оба опасливо и с уважением посмотрели на широченную
длань Его Величества, подковы бы ею ломать да коням хребты, Червлен сказал с
почтением:
— Да, звёзды... это звёзды! Но я слыхал, что говорят
они чуток туманно.
— Туманно? — удивился Мрак. — Да этой ночью
звёзды были во какие!
Крупные и ясные!
— И что же они сказали? Какой подарок... отвалится?
Мрак подумал, почесал в затылке, хотел сплюнуть, но
посмотрел по сторонам, куда ни плюнь — попадёшь в широко распахнутые глаза,
объяснил:
