Немецкие солдаты осматривают подбитый танк КВ-1 одной из частей Крымского фронта. Май 1942 года. Обратите внимание на две пробоины в нижнем кормовом листе корпуса (ЯМ).
Согласно журналу боевых действий 51-й армии, к вечеру 26 февраля 1942 года грунтовые дороги просохли, и допускали движение всех видов транспорта, температура воздуха — +4–5 градусов. Но к 8–9 часам утра следующего дня «в результате дождя дороги и грунт начали размокать, превращаясь в труднопроходимые для автотранспорта и гусеничных боевых машин». Однако откладывать наступление никто не стал, и после артподготовки части фронта перешли в наступление:
«Медленно, врезаясь глубоко гусеницами в землю, пошли вперед тяжелые танки. В 8.15 в непосредственной связью с пехотой двинулись танки 55 тбр и 229 отб, под прикрытием тумана пехота шла в расчлененных колоннах».
Из-за дождя, который не прекращался в течение дня, местность превратилась практически в болото, и действия танков и пехоты оказались сильно затруднены. В результате, удалось выполнить только ближайшую боевую задачу на день частям правого фланга 51-й армии, а на остальных участках продвижения почти не было. Потери в танках были довольно значительными — так, 39-я бригада за день потеряла 11 боевых машин подбитыми, а 229-й батальон — 5 КВ-1, которые ушли вглубь позиций противника. Связь с ними была потеряна. Позже экипажи трех машин нашлись, а два так и остались пропавшими без вести. В одном из них, которым командовал лейтенант Пичугин воевали четыре родных брата — Алексей, Василий, Григорий и Иван Кочевы. Судьба танка неизвестна, экипаж числится пропавшим без вести. Об обстоятельствах гибели этого экипажа отцу братьев, Якову Семеновичу Кочеву сообщил бывший командир танковой роты 229-го батальона старший лейтенант Мороз в письме от 2 июня 1943 года:
«27.02.42 г. в 7.00 по московскому времени мы пошли в атаку, до этого времени прошел дождь, стало грязно, машины шли тяжело, но мы шли, несмотря ни на что.
В бою я видел своими глазами работу братского экипажа… Славно работали братья-молодцы, не одного десятка немцы не досчитались в своих стаях, не одна батарея немцев была уничтожена их работой. Но когда мы ворвались в их третью линию обороны, по нам обрушилась вся масса огня, какая была у немцев. Вот тут я уже не мог наблюдать за их работой и за ними, потому что в пяти метрах от машины ничего не было видно от взрывов, дыма и огня…
Когда машины вышли в район сборного пункта, мы не досчитались в своих рядах нашего бесстрашного братского экипажа. По приказу командования был сделан розыск, но как мы не искали, найти не могли, не удалось».
Тот же танк, что и на предыдущем фото, снятый с другой стороны. Крым, май 1942 года. На башне танка видна надпись «За Родину» и номер 1/3. (АСКМ).
После войны на родине братьев Кочевых — в поселке Куеда Пермского края — им установили памятник: самоходку ИСУ-152.
Фактически участие танковых частей в наступлении на этом и закончилось. 28 февраля боевые машины 40 и 55-й бригад поддерживали действия своей пехоты огнем с места, но в атаках не участвовали из-за сильно размокшего грунта.
К вечеру 3 марта наступление войск Крымского фронта было прекращено, продвижение частей оказалось минимальным. Отмечалось, что из-за начавшихся дождей и сильного размокания почвы, «пехота и танки по целине двигаться не смогли, дороги для автотранспорта оказались непроходимыми, подвоз частям и соединениям прекратился».
В выводах по действию танковых частей 51-й армии за 27 февраля — 3 марта 1942 года говорилось:
«27.2.42 г. 229 отб с пехотным десантом ворвался и уничтожил противника в Крым-Шибань и выс. 69, 4, но будучи несвоевременно поддержанными артогнем и пехотой, танки с пехотным десантом вынуждены были отойти, понеся при этом потери».
Также отмечались не лучшие действия командиров 39-й и 55-й танковых бригад, поддерживающих действия 12-й стрелковой бригады. Они находились на КП командира 12-й сбр полковника Петунина, за действиями своих подразделений не следили, в результате чего потеряли управление и не знали, где находятся танки.
Второе наступление на позиции противника началось спустя 10 дней, 13 марта. В нем участвовало 143 танка, из них 8 КВ (4 в 229-м батальоне и по два в 39 и 40-1 бригадах). Однако результаты также оказались скромными, и 16 марта наступление прекратили тем же причинам. В журнале боевых действий 51-й армии отмечалось, что «танковые бригады действовали ограниченно ввиду размокания грунта».
В докладе о работе танковых частей Крымского фронта, датированном 25 марта 1942 года, среди недостатков, выявленных в боях февраля-марта, назывались следующие:
«Бригады прибывают мало сколоченными. Необходимо в подготовительный к операции период давать им время и возможность для сколачивания частей и подразделений.
Командный состав плохо подготовлен по топографии, слабо ориентируется на местности, и сбивается с боевых курсов. Механики-водители имеют слабую техническую культуру…
Срочно требуется решить вопрос о средствах эвакуации для таких машин, как КВ. Имеющиеся трактора тянуть их не могут, благодаря чему танки часто остаются между нашими частями и противником, и если за ночь их не эвакуируют, на утро они расстреливаются».
26 марта части 51-й армии приступили к частной операции по занятию Ко- Асанского узла обороны противника. 390-ю стрелковую дивизию поддерживали 39-я танковая бригада, рота Т-26 56-й и 2 КВ-1 229-го батальона, а 143-ю стрелковую бригаду — 40-я бригада и рота Т-26 56-й бригады, всего 54 боевых машины, из них 4 КВ. Атаку поддерживала артиллерийская (131 орудие и миномет) и реактивные установки, а также авиация. Однако из-за просчетов командования, танки не смогли выйти на рубеж атаки вместе с пехотой, а продвижение последней было остановлено сильным артиллерийско-минометных огнем. При повторных атаках танки действовали без поддержки пехоты, которая не могла подняться из-за огня противника, и понесли значительные потери. В результате, поставленная задача выполнена не была. Причиной неудачи признали отсутствие взаимодействия родов войск — пехота, артиллерия, танки. Виновными посчитали командиров танковых бригад, «из-за преступной небрежности которых танки опоздали выходом с исходных позиций, и в первоначальной атаке с пехотой не участвовали».
Вечером того же дня танковые части фронта получили пополнение — в порт Камыш- Бурун (район Керчи) доставили 14 танков КВ-1, 5 поступили на укомплектование 40-й бригады. В результате к моменту прекращения операции — вечеру 27 марта 1942 года — 40-я танковая бригада имела в боевой готовности 7 танков КВ-1, 55 и 56-я — 28 легких, а в 39-й к этому же времени не осталось ни одной боеспособной машины — в боях предыдущего дня она потеряла подбитыми и подорванными на минах последние 4 КВ-1 и 2 Т-60.
