Между прочим, очень хорошее оружие!
Обоюдоострый, хорошо сбалансированный клинок, рукоять которого ложилась в ладонь как влитая. Прочная качественная сталь, хорошая отделка — надежное и удобное оружие!
А офицерский — так вообще произведение искусства! Гравировка, инкрустация золотом и серебром — такому оружию в музее место! А не на поясе какого-нибудь головореза…
— Холодное оружие — знак отличия. Каждый член экипажа получает свой кинжал непосредственно от командира и носит его с собой постоянно, не расставаясь с ним никогда. Лишение кинжала — сродни тяжкому наказанию. Некоторые предпочитают умереть — но с оружием не расстаться. По смерти владельца, если его тело не погибло в водной пучине, кинжал хранят в семье вечно. Как знак заслуг семьи. Продать или обменять — невозможно, он именной. Никто не рискнет купить чужое оружие — это тягчайшее преступление. Взять с боя — напротив, очень почетно! Хорн, взявший в качестве трофея офицерский кинжал, может претендовать на офицерский чин. В том случае, если сможет доказать, что победил противника честно и на равном оружии, — поясняет преподаватель.
— На равном… Это как? — интересуюсь я.
— Желательно в поединке на кинжалах. Застрелить офицера, который не имеет при себе огнестрельного оружия, — позорно. За такое могут и взгреть… причем крайне серьезно. Высадят на землю и расстреляют. Специально на земле, чтобы смерть была не героической.
— То есть в офицеров и стрелять нельзя, что ли?
— Можно — в обычной перестрелке. Но если он предлагает бой на кинжалах — отказ немыслим.
Понятно, отчего нас так тщательно тренируют и в этом плане…
— И любого офицера можно вызвать на поединок?
— Хорну — нет. Он такого права не имеет по определению. Поединок возможен лишь между равными или по решению офицера. Если он этого пожелает, разумеется, — скрестить клинки с нижестоящим… Вот в бою — другое дело, тут вариантов отказа немного. Но офицеры, как правило, хорошо подготовлены и имеют все шансы выйти победителями из подобной стычки. А так да — офицер может вызвать любого офицера. Даже командира корабля. Хотя тот может и отказаться, не объясняя причин. Его право…
— И что будет, если вызвавший убьет командира корабля?
— Если это его командир — может занять его место.
— А если чужой?
Подполковник улыбается.
— Видите ли… Войны в том мире — это стычки между капитанами кораблей. Команда — лишь инструмент для ведения войны. Так что всякое может быть…
В общем, мы учились. Всему, что только могло пригодиться в войне. И, глядя на все эти приготовления, я постепенно начал понимать: воевать Россия, как всегда, собралась по-своему. Явно не так, как этого следовало бы ожидать…
Да, нам приходилось пересекаться с флотскими спецами — и я долгое время ходил после этого малость обалдевший. Нет, в том, что эти парни сильно себе на уме, никто и раньше не сомневался, но вот чтобы настолько… М-м-да… похоже, что множество самых невероятных слухов, которые про них распускают всякие умники, не совсем уж оторваны от реальности.
Впрочем, нас их проблемами не грузили.
— У всех вас своя задача и свой фронт работ! — отрезал на построении Седой. — И я лично спрошу с каждого, кто не сможет выполнить порученное ему задание!
Этот спросит…
Пораскинув умными головами, руководство определило мне конкретный фронт работ. Инструкторский состав ехидно, должно быть, усмехнулся — и взял под козырек.
— Задача вашей группы, товарищ старший лейтенант, — «обрадовал» меня подполковник Ковальский, — состоит в следующем…
И на стол передо мной лег план занятий.
Да уж… поработала фантазия у некоторых…
1. Действия группы при штурме укрепленных объектов.
2. Использование минно-взрывных средств при штурме укрепленных объектов.
3. Применение минно-взрывных средств и носимого вооружения в условиях промышленных предприятий и объектов с оборудованием высокой технической сложности.
Если кто-то наивно полагает, что этим все и ограничилось, то мне остается только печально вздохнуть…
И развести руками.
Это, так сказать, наша специализация, но она абсолютно не исключает всего прочего — скорее, добавляет кое-что новое.
Иными словами, при штурме завода или, например, электростанции — мы идем на острие удара. Мало счастья в том, что кто-либо шарахнет из гранатомета по какому-нибудь реактору. Наподдать может так, что некому будет докладывать о допущенном ляпе.
Вполне может выйти и то, что даже и рапорта никакого не потребуется — результаты проделанной работы (а точнее — ошибки в ее проведении) могут быть видны слишком далеко.
Приходилось кому-нибудь слышать про инженерно-штурмовые подразделения?
Не про те хорошо известные инженерно-штурмовые батальоны времен Отечественной войны, а про их современные аналоги?
Я как-то краем уха эту информацию зацепил. Даже и не думал никогда, что это меня хоть каким-то боком затронет.
Ну, создают чего-то там такое… так у нас много чего придумывают, особенно в последнее время. Сегодня создали, а завтра уже глядь — и расформировали! За всем не уследить…
Но, положа руку на сердце, думаю, что современные части подобного профиля могли бы многому научиться и у нас. Ибо есть чему…
Я по простоте душевной полагал, что со всякими там минами знаком хорошо. Не профессиональный, разумеется, сапер — но и не полный все же лопух.
Ага…
Облом вышел достаточно жестким.
А второй раз меня «макнули» мордой в это самое, когда наша группа штурмовала очередное «промышленное» здание.
Как всегда, после доклада разведчиков командир определил нам участок работы:
— Вон та башенка… явно в ней какая-то машинерия стоит! Провода к ней идут, трубопроводы всякие…
— И рельсы прямо в ворота проложены — точно что-то основательное туда подвозят.
Здесь надобно сделать «лирическое» отступление.
Оборудованием подобных позиций и объектов занимается специальная инженерно-техническая служба — она тут рулит всеми учебными площадками. В том, разумеется, понятии, что определяет — где, что и каким образом надобно установить и какую конкретную гадость надобно измыслить в этот раз.
Ну, с постройками все понятно — есть тут специализированный «стройбат». Ага, по два высших образования у каждого офицера…
А вот конкретные гадости — их мастрячит уж наш брат-сослуживец. Здесь они мину засобачат, там засаду организуют…
А потом меняемся местами. И уже мы организуем им всевозможные ловушки.
Мало что-то захватить — надо еще и удержать, если это потребуется! Да так, чтобы оно все работать потом могло!
