— Но это же такой шок, когда вы там что-то осознаете? — спросила Фрея.
— О да! В тот момент, когда мне открыли забрало и я увидел звезды, а потом корабль, — я чуть не умер. Я чувствовал, как мое сердце бьется внутри так, словно животное, пытающееся вырваться на свободу. После этого я целый месяц не разговаривал. Мама думала, я потерял рассудок. С некоторыми детьми такое случается. Но позднее я стал думать, к своему большому удивлению, что это было не так уж плохо. Лучше, чем вообще никогда не испытывать потрясения. Для остальных на корабле единственное серьезное потрясение в жизни наступает, когда они умирают — они понимают, что так и не знали ничего настоящего. Ощущение этого настигает их в самый последний момент. И это их первое настоящее потрясение.
— Я так не хочу! — воскликнула Фрея.
— Верно. Потому что тогда становится совсем поздно. По крайней мере, для того, чтобы это тебе хоть как-то помогло. Если, конечно, тебя не встретит один из пяти призраков и не покажет еще большую вселенную!
— Я хочу увидеть, как у вас проводится посвящение, — заявила Фрея.
— Сначала поработай у нас еще.
Фрея стала работать с этими людьми в тайге. Она носила грузы, собирала картошку в полях, почти очищенных от камней, пасла карибу, присматривала за детьми. По выходным она поднималась с другими на ледник, что нависал над тайгой. Они карабкались по сыпучим камням морены
[11], сваленным под углом естественного откоса и, как правило, устойчивым. С вершины морены, если оглянуться, можно было увидеть всю ширь тайги — безлесной, скалистой, мшисто-зеленой и рассеченной длинным, с галечными берегами эстуарием, переходящим в соленое озеро, раскинувшееся между холмами. Потолок вверху был темно-синим, лишь изредка заслоненным плывущими вдали облаками. Внизу у реки были видны стада карибу и, в меньшем количестве, лосей. На соседних холмах время от времени мелькали то волки, то медведи.
В противоположной стороне от ледника виднелся пологий подъем восточной стены биома. Здесь, как объяснили Фрее, раньше можно было наблюдать эффект, который сила Кориолиса оказывает на лед. Сейчас же, когда их торможение действовало ей поперек, лед заметно разрушался, образовывая трещины, — издали они выглядели голубоватыми зонами дробления, размером не уступающими целым деревням. Сливочно-голубой цвет этих трещин был для Фреи в новинку. Словно бирюза, смешанная с лазурью.
Если в эти трещины провалиться, остаться невредимым было нельзя — только пораниться или даже погибнуть. При этом они постоянно казались статичными, а поверхность почти везде испещряли ямки, бугорки, пузырьки — то есть она совсем не была скользкой. Можно было ходить по льду и, приближаясь к краям трещин, держась иногда за кого-нибудь, заглядывать в голубые глубины. Друг другу они говорили, что вид там, внизу, напоминает разрушенные улицы, окаймленные с обеих сторон рядами зубчатых голубых строений.
Внизу же, на небольшой группке холмов у берега соленого озера, раскинувшегося на западной стороне эстуария, гнездился единственный город в Лабрадоре. В озере и эстуарии обитали лосось и форель. А сам город состоял из кубических зданий с крутыми крышами, каждое из которых было окрашено в какой-нибудь яркий цвет, как считалось, привносящий бодрость в здешние долгие зимы. Фрея сначала помогала что-то ремонтировать, складировать, консервировать пойманный лосось, а позднее — проводила инвентаризацию в пункте выдачи товаров. Когда же она оказывалась в юртовом поселении, то всегда помогала присматривать за детьми. Всего их было шестнадцать — от совсем малышей до подростков двенадцати лет. Она пообещала ничего не рассказывать им о корабле, и взрослые в деревне ей доверяли.
В конце осени, когда становилось темно и холодно, Фрею наконец пригласили на обряд посвящения. Его устраивали для двенадцатилетней Рик, храброй и энергичной девочки. Фрея ответила, что с радостью примет участие.
По этому поводу она оделась, как Вук, один из пяти призраков, и в полночь, когда завершилась предварительная часть церемонии, Рик помогли надеть скафандр и приклеили черную ткань к забралу ее шлема. Затем все вместе, держа Рик за руки, вышли в Первую спицу. Поднявшись к шлюзу внутреннего кольца, они подошли к внешнему шлюзу, где закрепили себя на тросах. Затем из шлюза удалили воздух и открыли наружную дверь. Они поднялись по ступеням и оттолкнулись в пустоту межзвездного пространства, повиснув возле самой кормы внутреннего кольца. Когда семеро взрослых выстроились вокруг Рик, один из них убрал черную ткань с ее забрала. И вот: она в космосе.
Человек в межзвездном пространстве может видеть около ста тысяч звезд. Млечный Путь выглядит широким белым следом поперек звездной черноты. Сам же корабль тускло, но отчетливо поблескивал серебром в отраженном свете звезд. Сильнее всего его освещал Млечный Путь, отчего те его части, что находились со стороны Млечного Пути, были заметно лучше освещены, чем остальные. Некоторые говорили, в слабом блеске отраженного света кажется, будто корабль тоже сияет. Несмотря на огромную скорость относительно местного фона, было заметно лишь, что весь звездный пейзаж вращается вокруг корабля — ведь именно так обычно воспринималось вращение корабля: сам он казался неподвижным, потому что они, наблюдая, вращались вместе с ним. Пока проходил обряд Рик, самой яркой из звезд была Тау Кита — она светила перед носом стержня и служила путеводной.
Увидев все это, Рик закричала и стала дергаться, поэтому ее пришлось придержать. Фрея, одетая Вуком, человеком-волком, зафиксировала ее справа обеими руками и чувствовала, что девочка дрожит. Ее родители и другие взрослые из деревни объясняли ей, что она видит, где они находятся, куда летят и что сейчас происходит. Они спели ей традиционную песню, в которой об этом рассказывалось. Рик все это время непрерывно стонала. Фрея рыдала, все остальные тоже были в слезах. Спустя некоторое время они вернулись в шлюз, а потом, когда внешние двери закрылись и помещение вновь накачалось воздухом, сняли с себя скафандры и побрели по ступенькам вниз, в спицу. Они вели травмированную девочку домой.
Вскоре после этого Фрея решила двинуться дальше.
На прощальную вечеринку пришел весь город, многие настаивали, чтобы она вернулась весной.
— Молодежь часто проходит по кругу несколько раз, — сказали ей, — так что давай, как они, возвращайся к нам.
— Обязательно, — пообещала Фрея.
На следующий день она дошла до западного конца биома и, ступив в открытый проем, оказалась в высоком туннеле между Лабрадором и Пампасами. С того места было лучше всего видно, что туннели с обеих сторон наклонены к биомам под углом пятнадцать градусов.
Когда она уже уходила, к ней приблизился парень, которого она много раз здесь встречала.
— Уходишь, значит?
— Да.
— Видела, как Рик выводили?
— Да.
— Поэтому многие из нас и ненавидят это место.
