И в нескончаемом смятении, когда многие еще были охвачены скорбью или гневом, они, по сути, разложили все возможные варианты перед собой и принялись тщательно их рассматривать. Едва ли это было подходящее время, но это их не останавливало. В их ситуации это было единственное, о чем стоило подумать.
Одним из обсуждаемых вариантов было предложение Фреи. То, что его выдвинула сама дочь Деви, придавало ему определенный вес, какой в противном случае эта идея едва ли имела бы. Деви не хватало, ее смерть оставалась незалеченной раной, и люди нередко задавались вопросом, как поступила бы она в нынешней ситуации. Несмотря на то, что заявила об этом Фрея, отчего-то создавалось ощущение, будто план принадлежал Деви. И хотя Фрея первой заговорила об этой идее вслух, она не была первой, кому она пришла в голову. Нужно было что-то делать, куда-то двигаться. Нельзя было отрицать, что Солнечная система была, по крайней мере, тем местом, в котором они точно могли обосноваться, если туда доберутся.
И все же это был лишь один из вариантов, и обсуждался он наряду с другими.
Одна фракция, куда входила их старая подруга Сонг, выступала за стерилизацию Авроры и возвращение к исходному плану там. Но поскольку аврорский патоген был изучен слишком слабо (Арам уже приходил к мысли, что Джучи на самом деле даже не идентифицировал его), эта группа была малочисленна, а ее доводы многими не принимались — особенно теми, кто был как-либо связан с гибелью поселенцев. Их оправдание трагедии в доке теперь заключалось в том, что Аврора была неисправимо ядовита.
Спеллер со своей фракцией продолжал поддерживать идею перелета на Р. Р. Прайм. Элоиза и ее большая группа выступали за поселение на второй луне планеты F. Довольно многие стали утверждать, что можно просто остаться на корабле и использовать различные планеты системы Тау Кита для пополнения запасов, которые подходили к концу, и заделывая в случае надобности метаболические разрывы. Тогда, находясь на корабле, они могли взвесить свои возможности и даже одновременно прорабатывать Аврору и вторую луну F.
Пока шли споры, кое-кто пытался смоделировать возможные последствия разных вариантов. Но, к сожалению, все моделирование приводило к заключению, что ни один из доступных им планов не предполагал успешного исхода. Вариантов было немного, ни один не был хорошим, еще и большинство их исключали друг друга.
Когда о результатах моделирования стало известно, горечь и злоба, кипевшие внутри многих, только возросли. Опустевший стержень находился под охраной людей, которые изъявили желание обеспечивать соблюдение декретов совета безопасности. Кормовой док был запечатан. Джучи был изолирован в своем пароме, который удерживался магнитом во Внутреннем кольце А. С одной стороны, ситуация будто улеглась: люди вернулись в свои биомы и жили там дальше, работая на земле, которую было забросили, но теперь вынуждены были вновь засеять. Снова требовалось заботиться о животных, ухаживать за машинами. Но дела у них обстояли не очень хорошо. Сейчас больше, чем когда-либо в истории корабля, на них стала давить изоляция. Никто не мог помочь им решить, что делать. Они остались наедине с собой. Выбор был за ними.
* * *
Фрея ходила по биомам так же, как в годы своего странствия. Но ни на собраниях, которые посещала, ни в кафе, где работала всего несколькими годами ранее, она не выступала, а просто слушала других. Она обычно либо стояла в задней части комнаты, будто фигура на носу парусника, либо сидела в углу, молча наблюдая за выступающими.
По пути она тщательно осматривала каждый биом и спрашивала у их обитателей, как у них шли дела. И как было прежде, за все годы перелета. И могли ли они так же продержаться еще 170 лет заточения, если решат вернуться?
Она обнаружила, что некоторые из биомов, делавшие все наилучшее для экосистемы, на самом деле оказывались наименее полезными для находившихся на борту людей. Эти биомы были направлены на то, чтобы перевести свои виды в новый мир, помочь терраформировать планету. В качестве ферм от них было меньше толку. Но Фрея пришла к мнению, что их можно было преобразовать, улучшив их фермы. А семенные фонды и ковчеги для возврата в Солнечную систему не требовались.
* * *
Идея Сонг заключалась в том, чтобы продолжить заселение Авроры, внедрив туда земные бактерии и вирусы в надежде, что в результате микробиотической войны луна станет обитаемой для человека. Кое-кто из экологов и бактериологов соглашался с тем, что это может сработать.
Группа, чьим костяком были Элоиза и Бао, призывала заселить и терраформировать вторую луну планеты F, лучшую из оставшихся кандидатов в системе Тау Кита. Это был аналог Марса, изначально считавшийся запасным вариантом, поэтому не было причин сомневаться, что он сработает.
Спеллер по-прежнему возглавлял тех, кто считал, что нужно лететь дальше. Они предлагали дозаправиться, пополнить запасы и направиться к звезде Р. Р. Прайм. Для этого было необходимо пробыть в межзвездном пространстве еще восемьдесят лет, а затем попробовать поселиться в той системе, которая во многих отношениях выглядела весьма многообещающей.
Или они могли остаться на корабле и жить на нем неограниченное количество времени.
Или вернуться в Солнечную систему.
Все эти идеи обсуждались бесконечно и во всех возможных вариациях.
По мере обсуждения у многих все сильнее становилось чувство, что, если остаться в системе Тау Кита, можно будет совместить те из вариантов, которые не были совсем уж взаимоисключающими. Можно было еще раз попробовать Аврору, внедрив туда бактерии, а самим тем временем заниматься второй луной F, пополняя запасы корабля и живя на нем, а заодно исследуя и первую луну F.
Возможности, о да. Только ни одной хорошей, говорили некоторые. Просто разные способы дожить свое, разные способы вымирания после долгих бесплодных попыток, после многолетнего заключения в тесноте.
Но они могли жить в биомах!
Но они не могли жить в биомах!
Фрея очень мало выступала на публике, но в личных беседах продолжала настаивать на том, что лучший их шанс — пополнить запасы и двинуться обратно к Земле. Это была одна из их целей — прийти туда, где их потомки сумеют выжить.
— Конечно, — проговорил Спеллер, заскочивший в небольшое кафе в Олимпии, где Фрея засела на ночь. — Но в чем смысл всего этого? Зачем мы летели? Зачем было проходить через все это — нам, нашим предкам, нашим потомкам, — если не за тем, чтобы попытать счастья здесь?
Фрея, покачав головой, ответила старому другу:
— Им не стоило это начинать.
* * *
Они говорили, говорили, говорили… Двадцать четыре биома, десять тысяч разговоров. Разговоры, разговоры… И по ходу разговоров становилось ясно, что у них нет эффективного метода управления для случаев, когда нужно принять решение всей группой. И был ли он у людей вообще хоть когда-нибудь с тех пор, как они покинули саванну? А с тех пор, как стали основывать города? Наверняка это неизвестно. История говорила, что вряд ли.
