– Но почему он не пришел к нам сам?
– Потому что Открыватель дорог стар и слаб телом. Потому что великий колдун занят важными делами. Потому что ему было проще прислать меня, того, кто ценит все священное, кто стремится совершить приношение Хоу-Хоу и свести личное знакомство с великим Дакой.
– Понятно. – По лицу верховного жреца было видно, что он чрезвычайно польщен. – Скажи, как ты прозываешься, о посланник Зикали?
– Я зовусь Вольным ветром, потому что хожу, где мне вздумается, потому что никто не замечает, как я появляюсь и исчезаю, и потому что резвее меня посланца не найти. А вон тот коротышка, невеликий росточком, но отважный и могучий, – я указал на ухмылявшегося Ханса, который как будто вполне оценил комичность положения и те преимущества, какие она нам сулила, – зовется Владыкой огня и Светочем во мраке, – (Ханса и вправду знали под этими прозвищами), – ибо это он сторожит чудесный огонь. – (И опять я не солгал: в карманах у готтентота легко сыскалось бы с полдюжины спичечных коробков, которые он наворовал за время наших скитаний.) – Если его оскорбить, он призовет пламя, которое спалит этот остров и всех, кто на нем живет. Наше пламя страшнее того, что обитает в чреве этой горы!
– Неужели? Воистину чудеса, клянусь именем Хоу-Хоу! – Дака воззрился на Ханса с нескрываемым почтением.
– Именно так. Я тоже могуч, но мне приходится следить за тем, чтобы не разозлить его и не сгореть заживо дотла.
В этот миг Даку посетило сомнение, и он спросил:
– Поведайте мне, о Вольный ветер и Владыка огня, как вы попали на наш остров? Мы заметили лодку с гребцами из числа наших мятежных подданных, что служат старому бунтовщику Валлу. Мои люди погнались за ними, дабы убить, ибо они посмели приблизиться к священному месту. Не на той ли лодке вы приплыли?
– Так и есть, о Дака, – отвечал я. – Когда мы прибыли в город на берегу, я повстречал девушку, очень красивую девушку по имени Сабила, и захотел узнать у нее, где проживает великий Дака. Она сказала, что ты живешь на острове, и прибавила, что знает тебя, что ты красивейший и благороднейший среди всех мужчин, а также наимудрейший. Сабила предложила, чтобы ее слуги, в том числе и глупец по имени Иссикор, от которого она никак не может избавиться, сколько ни старается, доставили нас к острову, и сама тоже пожелала плыть с нами, чтобы вновь полюбоваться твоими благородными чертами хотя бы издалека. – (Сами понимаете, друзья, моя ложь была необходимой и никому не вредила, поскольку я твердо знал, что Иссикор и гребцы-валлу благополучно добрались до берега.) – Прекрасная Сабила привезла нас сюда и высадила на сушу, дабы мы взглянули на разрушенный город, прежде чем направиться к тебе. Но твои люди пустились за нею в погоню, и нам с Владыкой огня пришлось идти пешком. Вот как было дело.
Дака заметно встревожился:
– Взываю к Хоу-Хоу, чтобы болваны, которых я послал в погоню, не убили заодно с остальными также и Сабилу.
– Присоединяюсь к твоей молитве, ибо эта девушка слишком хороша, чтобы умирать, – сказал я. – Из нее выйдет отличная жена. Но позволь мне узнать, как обстоят дела. Владыка огня, призови пламя!
Ханс достал спичку и зажег ее, чиркнув о заднюю поверхность своих штанов (это было единственное место, которое не намокло от дождя). Он взял горящую спичку в сплетенные пальцы рук и держал ее, а я смотрел в огонь и негромко бормотал себе под нос.
– Скорее, баас, – прошептал готтентот, – не то я обожгу себе пальцы!
– Все хорошо, – объявил я во всеуслышание. – Лодка с прекрасной Сабилой ускользнула от твоих людей, потому что другие лодки, числом семь… нет, восемь, – поправился я, изучив огарок спички и ожог на кончике пальца Ханса. – Да, другие лодки вышли из города и прогнали твоих воинов, когда те собирались потопить Сабилу.
Все вышло как нельзя лучше, поскольку как раз в этот миг прибежал вестник и с многочисленными поклонами изложил Даке ровно то же самое.
– Великолепно! – произнес жрец. – Просто великолепно! К нам прибыли великие колдуны!
Какое-то время он почтительно взирал на нас, но потом его вновь обуяли сомнения.
– Господин, – сказал он, – Хоу-Хоу повелевает диким волосатым народом, что живет в лесу и зовется хоу-хоуа, в его честь. Нашего слуха достигла весть о том, что одного из волосатых убили громом какие-то чужаки. Скажи, господин, не причастен ли ты к этой смерти?
– Да, причастен, – признал я. – Самка волосатых разгневала Владыку огня своими приставаниями, и он убил ее, что было правильно и справедливо. Я отрубил палец другому хоу-хоуа, который хотел пожать мне руку, хотя я велел ему убираться прочь.
– Но как же он убил ту самку, господин?
Здесь следует пояснить, что среди обитателей этого поселения нашелся и такой, кто встретил нас весьма недружелюбно. То был огромный и исключительно свирепый пес: он продолжал рычать на нас и в конце концов завладел курткой Ханса, которую немедля принялся трепать.
– Scheet, Hans, scheet seen dood! – прошептал я по-голландски. – Стреляй, Ханс, пристрели его!
Готтентот, всегда понимавший меня с полуслова, сунул руку в карман, где лежал револьвер, и, приставив ствол к голове пса, выстрелил прямо через ткань. Пес рухнул замертво, отправившись туда, куда попадают все дурные собаки.
Поднялась суматоха. Один из жрецов попросту повалился лицом вниз, прочие кинулись врассыпную. Остался один только Дака.
– Вот вам немного чудесного огня! – воскликнул я. – У нас его полным-полно. – Будто невзначай шевельнув рукой, я хлопнул Ханса по дымившемуся после выстрела карману. – А теперь, благородный Дака, избавь нас от сырости и голода, соблаговоли дать нам кров и пищу.
– Разумеется, господин, разумеется! – вскричал он восторженно и повел нас вперед, предусмотрительно стараясь идти так, чтобы я оказывался между ним и Хансом.
Остальные жрецы, которые уже вернулись, шли следом, волоча мертвого пса.
Немного оправившись от испуга, Дака пожелал узнать, что еще говорила о нем прекрасная Сабила.
– Она сказала лишь одно, – ответил я. – Мол, жалко, что невинным девам суждено сочетаться браком с богом, когда на свете есть такие мужчины, как ты.
Краем глаза я следил, достиг ли цели мой словесный выстрел.
На жестоком, но красивом лице Даки промелькнуло загадочное выражение, и жрец облизал губы.
– О, господин, как это верно! Но кто знает, что может случиться? Порой все на самом деле оказывается совершенно не таким, каким выглядит, и мне доводилось видеть, как верный слуга удостаивается дара из приношений его господину.
«Ага! Попался! – мысленно воскликнул я. – Ты-то, дружок, похоже, и есть Хоу-Хоу! Ну а если нет, то наверняка каким-то образом замешан в этом деле».
Но вслух, поглядев на невозмутимо вышагивавшего рядом Ханса, я сказал лишь, что великий Дака весьма проницателен и что порою видимость и вправду оказывается обманчивой, достаточно посмотреть на Владыку огня.
