Отбросив все сомнения и колебания, я принялся исполнять свой план; мной двигало холодное отчаяние обреченного. Я вывел из сарая сестер, которые вообразили, что спасение рядом, и вышли довольно бодро, заставил их взобраться на валун и лечь лицом вниз, а затем накрыл женщин и наши пожитки просторной темной накидкой Драманы. После чего вернулся в сарай, зажег спичку, поднес ее к запалам и некоторое время смотрел, как те уверенно тлеют. Затем я выскочил из сарая, запер тяжелую дверь и резво забрался на валун.
Минуло пять минут, и как раз когда я уже начал думать, что запалы, по всей видимости, потухли, раздался глухой взрыв. Звук был не то чтобы громким; даже с расстояния пятидесяти ярдов казалось сомнительным, что кто-то обратит на него внимание, если только специально не прислушиваться. Толстые стены и надежная крыша сарая заглушали все звуки. Кроме того, этот взрыв ничуть не напоминал резкий треск ружейного выстрела. Скорее он походил на стук, с каким падает на землю что-то тяжелое.
Некоторое время затем ничего не происходило, но вот, приподняв в очередной раз голову, я увидел, что вода, которую ранее удерживали каменные затворы в сарае, стремительно мчится по оросительному каналу, точно по желобу водяной мельницы. Меня обуял восторг – получилось!
Затвор рухнул, и теперь вода из озера растекалась по равнине!
Внимательно наблюдая, я заметил, как из каменной кладки канала выпал сперва один булыжник, потом другой, третий, а затем все сооружение под напором воды будто бы начало таять на глазах. Там, где прежде пролегал под волноломом канал, теперь ширилась изрядная прореха, в которую неумолимо вливались воды вздувшегося озера. В следующее мгновение сарай сложился, словно карточный домик, его основание смыло, и на месте сарая разлилась настоящая полноводная река, которая несла прочь обломки тростниковой крыши и быстро заливала лежавшие в низине поля, огибая защитную стену.
Я поглядел на восток. Понемногу светало, и мрак в том месте, где серое небо сливалось с таким же серым озером, мало-помалу рассеивался. Близился рассвет.
С неумолчным ревом сквозь дыру в волноломе, которая становилась все шире, воды озера безжалостно и беспощадно прорывались на равнину, и грозной ярости воды, казалось, не было предела. Наш валун превратился в крохотный островок, окруженный водою со всех сторон, а на восточном небосклоне первый луч невидимого солнца пронзил омытые дождями небеса подобно гигантскому копью. Зрелище было поистине восхитительным, и, полагая, что это последний рассвет, который мне довелось наблюдать на этом свете, я следил за ним с неослабевающим вниманием.
К тому времени женщины подле меня уже рыдали в голос от ужаса, будучи полностью уверенными, что им предстоит утонуть. Я придерживался того же мнения, поскольку ощущал, как дрожит под нами валун, будто собираясь перевернуться или попросту упасть набок, погрузившись в неведомую бездонную пучину. Помочь сестрам я ничем не мог, а потому притворился, что не замечаю их страданий, и продолжал глядеть на восток.
Именно тогда, вынырнув из тумана всего в нескольких ярдах от нас, показалась большая лодка. Из-за грохота воды расслышать плеск весел не было возможности. На корме, с револьвером, приставленным к голове рулевого, стоял Ханс.
Я вскочил, и готтентот заметил меня. Я принялся махать руками, показывая, с какой стороны лучше подплыть, и лодка двинулась по-над затопленным волноломом, где было мельче. Ее швыряло из стороны в сторону, и я все ждал, что она сейчас перевернется или окажется затянутой в губительный водоворот, но эти валлу, надо отдать им должное, умело обращались с рулем и веслами, а револьвер в руке Ханса заставлял гребцов пошевеливаться.
Вот нос лодки чиркнул о валун, и Ханс, успевший перебраться вперед, кинул мне веревку. Я поймал ее одной рукою, а другой начал спихивать вниз рыдающих женщин. Готтентот подхватил их и переправил на лодку, точно мешки с зерном. Затем я сбросил ему наш скарб, а следом прыгнул сам, почувствовав, что валун приходит в движение. Я плюхнулся в озеро, однако Ханс и кто-то еще выдернули меня из воды. В следующий миг спасительный валун рухнул и скрылся под желтоватым вспененным потоком.
Лодка заплясала на волнах, завертелась, но, по счастью, она хорошо держалась на воде и, выточенная из цельного ствола дерева, вмещала два десятка гребцов. Ханс выкрикнул приказ, и гребцы изо всех сил налегли на весла. Добрую минуту наша участь выглядела неопределенной, ибо водоворот убыстрял движение, а мы словно застыли на месте. Но наконец мы чуть продвинулись вперед, в направлении Скалы приношений, а каких-то шестьдесят секунд спустя уже очутились вне досягаемости коварного потока.
– Почему ты не приплыл раньше, Ханс? – спросил я.
– Баас, эти болваны отказывались куда-либо плыть до рассвета, а когда Валлу с Иссикором попытались их образумить, закричали, что скорее убьют своего вождя. Дескать, это не по закону, баас.
– Чтоб им всем икалось на десять поколений вперед! – воскликнул я, но быстро успокоился. Сами понимаете, друзья мои, какой толк спорить с теми, кто настолько одержим суевериями и предрассудками?
К слову, суеверия до сих пор во многом правят миром, пускай частью они и рядятся в одежды религии. Те же самые валлу, между прочим, мнили себя глубоко религиозными людьми.
Так закончилась та страшная ночь.
Глава XIV
Конец Хоу-Хоу
Напротив Скалы приношений лодка остановилась, почти вплотную к каменному выступу. Я справился, чем вызвана остановка, и старый Валлу, сидевший в середине и облаченный в роскошный наряд и не менее роскошный головной убор (который за время ночных испытаний сбился набок и придавал ему вид запойного пьянчуги), ответил дрожащим голосом:
– Так велит закон, господин. Мы должны оставаться тут, покуда солнце не взойдет и бог Хоу-Хоу не явит себя во всей славе своей невесте.
– Что ж, – сказал я, – раз уж вышло так, что невеста бога сидит в этой лодке, а ее головка лежит на моем колене, – (я ничуть не преувеличивал: Сабила настояла на том, чтобы оставаться рядом с тем единственным человеком, кому она могла доверять; равно как и Драмана, чья головка покоилась на другом моем колене), – то я настоятельно советую Хоу-Хоу, какова бы ни была его слава, не являться сюда и не требовать свою невесту обратно. Если, конечно, ему не хочется получить дырку в голове размером с мой кулак. – И я многозначительно похлопал по своему двуствольному «экспрессу», надежно укрытому в водонепроницаемом чехле.
– Мы должны подождать, господин, – смиренно отозвался Валлу. – Я вижу, что невеста бога по-прежнему привязана к столбу. Пока ее не освободят, закон запрещает нам уплывать.
– Ха! – вскричал я. – Вот уж действительно святая невеста! Ведь она мертва, мертвее не бывает, а все мертвые святы. Ладно, давайте подождем, мне и самому любопытно, как все будет дальше. Здесь, думаю, нас никто не достанет.
Гребцы подняли весла, и мы стали ждать. Алый обод солнца показался из-за горизонта и осветил наиудивительнейшую сцену. Воды озера, вздувшегося от многомесячных дождей и недавней бури, неумолимо затапливали остров; прилив сей напоминал наступление бесчисленного войска, и прореха в волноломе становилась все шире под его напором, ибо в мире нет ничего свирепее и беспощаднее воды. Поля почти целиком скрылись из вида, и глубина кое-где, по моим прикидкам, достигала нескольких футов.
