Томазо ответил, что понял хорошо и что Небеса помогут ему, все будет в целости и сохранности. Я уверен, что его храброе сердце обещало великие дары святым, если они устроят все так, чтобы Умслопогас и его чудесный топор не вернулись, а амахаггеры сделали свое дело. Однако, поскольку я не доверял Томазо, я оставил своего погонщика-вурлупера охранять то, что принадлежало мне лично.
В конце концов мы двинулись в путь, провожаемые горячими молитвами Томазо и тех, за чьих родственников мы должны были отомстить.
Мы представляли собой забавную и пеструю процессию. Первым шел Ханс, потому что его копье было самым неудобным для метания во всей Африке. С ним шел Умслопогас и три его зулуса, во избежание различных неожиданных сюрпризов. Далее следовали капитан Робертсон, который хотел идти один и которого лучше было меньше тревожить во время похода. Затем шел я, а за мной люди из Стратмура с животными. Нашу кавалькаду замыкали остальные зулусы под командованием Гороко. Эти шли последними на тот случай, если кто-нибудь из полукровок решит убежать, потому что такое было вполне возможно, так как они могли струсить.
Менее чем через час следы привели нас к зарослям кустарника, где, как я боялся, могли начаться неожиданности, поскольку, если каннибалы хоть что-то соображали, у них было преимущество – они могли спрятаться там со своими копьями. Однако этого не случилось, и любой ребенок мог прочитать их следы и последовать за ними их маршрутом. Еще до наступления ночи мы подошли к их первому привалу, где они разожгли костер и съели одну козу из стада, которое шло вместе с ними, при этом они не взяли другой скот. Возможно, они поступили так потому, что козы более послушны в дороге.
Ханс, изучив следы, показал нам, как все размещались на бивуаке, где находилось кресло, в котором сидела Инес, как его поставили на землю, где она и Дженни могли погулять, чтобы размять затекшие руки и ноги, и даже нашел остатки кофе, который, очевидно, приготовила Дженни в какой-то кастрюле, и так далее.
Он даже рассказал нам, сколько всего было амахаггеров – сорок один человек, включая того, кого ранила Инес. Его копье он отличил от другого по случайным каплям крови и по тому, что он шел, едва ступая на правую ногу, – без сомнения, он боялся потревожить рану.
Мы вынуждены были остаться на месте чужого привала до рассвета, потому что в темноте невозможно было различить следы. Это давало каннибалам огромное преимущество перед нами.
Следующие два дня были повторением первого, но на четвертый мы наконец вышли к болотистой местности, которая окаймляла широкую реку. Здесь наша задача выслеживания была еще проще, поскольку амахаггеры последовали по одной из тропинок, проделанной местными обитателями, жившими на холмах, хотя были ли они искусственные или природного происхождения, я не знаю. Иногда аборигены еще жили на плавучих островах.
На второй день мы увидели в тростнике печальный знак. Слева находились деревни, если можно было их так назвать, поскольку там стояло всего четыре-пять хижин, в которых жили от силы двадцать человек.
Мы зашли туда, чтобы получить информацию, и споткнулись о тело старого человека, которое лежало на тропинке. Через несколько ярдов мы нашли золу от большого костра, а в нем останки, такие же, какие мы видели в Стратмуре. То был очередной пир каннибалов. Все бедняцкие хижины были пусты, но, как и Стратмур, не сожжены.
Мы уже собирались было уходить, когда чуткие уши Ханса услышали стоны. Мы пошли на звук и в зарослях тростника у подножия холма нашли старую женщину с кровоточащей раной от копья над тощим бедром. Копье повредило некоторые органы, но рана не была смертельной. Один из людей Робертсона, который понимал язык болотных жителей, заговорил с ней. Она попросила воды. Воду принесли. Женщина жадно выпила ее и затем начала отвечать на наши вопросы.
Она рассказала, что амахаггеры атаковали деревню и убили всех, кто не смог убежать. Они съели молодую женщину и троих детей, поджарив их на костре. Старуха была ранена копьем и уползла в заросли, где мы ее и нашли. Никто из людоедов не последовал за ней, посчитав ее несъедобной.
По моему указанию мужчина спросил ее, знает ли она что-то об этих амахаггерах. Она отвечала, что ее прадеды знали, а она ничего не слышала с тех пор, как была ребенком, а было это семьдесят лет назад. Эти жестокие люди жили к северу от Великой реки, это были остатки племени, которое когда-то «управляло миром».
Ее предки говорили, что эти люди не всегда были каннибалами, а стали ими из-за недостатка пищи и постепенно вошли во вкус. Именно поэтому они совершают набеги на чужие селения, поскольку их правитель запрещает им есть друг друга. Они не разводят скот, хотя у них его достаточно, но иногда едят коз и свиней, потому что по вкусу они напоминают людей. По мнению этой женщины, амахаггеры – жестокие люди, обладающие способностями к магии.
Все это старуха проговорила очень быстро после того, как выпила воду, может быть, потому, что ее рана уже затянулась и она не чувствовала боли. Однако ее информация не была актуальной: женщина ничего не знала о сегодняшней истории амахаггеров и уж тем более о судьбе Инес. Все, что она смогла сказать, – это то, что каннибалы напали на ее деревню на рассвете и она убежала из дому, когда ее ранили копьем.
Пока мы с Робертсоном думали, что делать с бедной женщиной, поскольку слишком жестоко было оставить ее одну умирать, она сама разрешила вопрос, угаснув на наших глазах. Прошептав некое имя, известное ей со времен юности, три или четыре раза, она неожиданно села. А потом, казалось, уснула. Мы поняли, что она умерла. Мы оставили ее и отправились дальше.
На следующий день мы вышли к границе Великой реки. Через милю от нас лежало спокойное пространство воды – в это время года уровень воды был низкий. Увидев слева довольно большую деревню, мы подошли к ней и убедились, что в нее каннибалы не входили. Может быть, потому, что она была хорошо укреплена, но за три ночи до этого несколько каноэ ее жителей были украдены. На них каннибалы пересекли реку.
Поскольку жители этой деревни торговали с Робертсоном в Стратмуре, мы без труда уговорили их дать нам другие каноэ. В них мы и переправились через Замбези. Эти каноэ были достаточно крепкими и вместительными, чтобы взять с собой ослов, которые были терпеливыми созданиями и стояли смирно, но скот мы не могли взять с собой, боясь, что каноэ перевернется. Итак, мы убили двух животных и взяли их с собой уже в качестве запасов пищи. Три оставшихся быка сами пустились вплавь, мы лишь привязали их к каноэ веревками, которые обмотали вокруг рогов. В результате двое быков утонули, а один, самый выносливый, перебрался на другой берег.
Затем мы снова попали в заросли тростника, в которых Ханс обнаружил следы амахаггеров. То, что это их следы, подтвердила находка среди колючек кусочка от одежды, в котором мы опознали часть платья-накидки Инес. Сначала мы думали, что острый шип случайно ободрал ее платье, но потом сообразили, что это было сделано намеренно. Возможно, Дженни оставляла нам сведения об их передвижении. Мы пришли к такому выводу, потому что через определенные промежутки мы находили такие же обрывки материи.
