– Потому что, когда солнце высоко, как сейчас, они все спят, и только несколько часовых стоят на страже, они зевают и протирают глаза.
– Я слышал, что это племя из Центральной Африки, где солнце очень жаркое, поэтому они спят днем, Ханс, – ответил я. – И возможно, именно поэтому Та, чье слово закон, попросит нас прийти к ним в ночное время. Кроме того, эти люди, похоже, являются поклонниками луны.
– Баас, они поклоняются дьяволу, и Белая колдунья его жена.
– Тебе лучше держать свои мысли при себе, Ханс, так как Королева умеет читать мысли издалека, как ты догадался прошлой ночью. Поэтому на твоем месте я не стал бы давать ей такие характеристики.
– Баас, если я и должен думать в дальнейшем о чем-то, то только о джине, который от этого места очень далеко, – ответил он, ухмыляясь.
Когда мы вернулись в наш дом, я обнаружил, что Робертсон уже съел свой обед и, как настоящий амахаггер, пошел спать. По-видимому, Умслопогас сделал то же самое – по крайней мере, я его нигде не видел. Меня это порадовало, так как волшебница Айша как будто высосала из меня все соки своими разговорами и после беседы с ней я чувствовал себя очень уставшим. Так что я тоже поел, а затем пошел и лег спать в тени старой стены, размышляя попутно о тех необычных вещах, о которых слышал.
Следует сказать сразу, что я поверил большинству из них только наполовину. Все россказни о долгой жизни Айши я исключил сразу как невероятные. Очевидно, она была красивой женщиной, на которую нашло помрачение рассудка и которая страдает манией величия. Вероятно, она происходила из арабского племени, которое забрело в эти места по той или иной причине, и стала вождем этого дикого племени, чьи традиции усвоила и выдает за личный опыт.
В настоящее время она готовится к сражению против другого племени и, зная, что у нас оружие и мы можем помочь ей, естественно, захотела использовать нас в грядущей битве. Что касается грозного вождя Резу или, вернее, его сверхъестественных способностей и всех небылиц о топоре… Ну, это все обман, как и остальное, и если она верит во все это, то она, должно быть, глупее, чем я думал. И наконец, сведения обо мне и Умслопогасе, несомненно, получены ею от Зикали разными путями, как она сама призналась.
Но боже мой! Как она хороша! Эта вспышка красоты, когда она подняла вуаль и я был ослеплен как молнией! Но к счастью, я зажмурился, как при ярком свете, потому что это могло оказаться опасным, ибо красота нередко несет с собой гибель.
Так что я размышлял, гадая о том, какова доля человеческого и сверхъестественного в ее поведении, да и действительно ли мы нужны ей в ее делах?
Наконец она проговорилась о своих сложных взаимоотношениях с другим мужчиной, правда было трудно проследить за деталями. Она описала его как красивого, но несколько легкомысленного человека, которого она в последний раз видела около двух тысяч лет назад, но, вероятно, это означает лишь то, что она о нем плохо думала, потому что он предпочел другую женщину, а две тысячи лет были добавлены как сказка, чтобы придать мифический колорит всей этой истории.
Худшие скандалы становятся романтикой за две тысячи лет, об этом свидетельствуют романы Клеопатры с Цезарем, Марком Антонием
[99] и другими господами. Дети в школах с восторгом читают историю Клеопатры, и считается, что, если вычеркнуть ее героев из истории, потери окажутся огромными. То же самое относится к прекрасной Елене
[100] и другим дамам из прошлого. Думаю, Айша, будучи очень умной женщиной, по достоинству оценила их опыт и сделала выводы, использовав сведения последнего десятилетия или около того и перенеся их на тысячелетие назад, как многие из нас хотели бы сделать.
Но неясным осталось весьма любопытное обстоятельство – как она могла общаться со старым Зикали, который жил очень далеко. Однако это тоже можно объяснить.
Пока я жил в Африке, я мог наблюдать нетрадиционные способы связи, бытовавшие в семьях колдунов. В большинстве случаев эти связи осуществляются с помощью курьеров или сообщения передаются от одного знахаря к другому. Происходят и телепатические сеансы, характерные для африканских аборигенов. А между двумя такими высокоразвитыми индивидами, как Айша и Зикали, могли установиться именно такие контакты.
Но главное, мне приходилось свыкаться с мыслью о предстоящих боевых действиях. Пока дочь Робертсона была в плену, никакого отдыха для нас быть не могло. Инес должна была быть спасена любой ценой, даже пусть ценой нашей гибели. Мне это приключение было интересно, к тому же при мне находился Талисман Зикали, который вместе с Провидением может привести нас к удаче.
В остальном же сам факт того, что наша помощь понадобилась Айше в битве с врагом, показывал, что никакими сверхъестественными способностями она не обладает. Иначе зачем ей наши скромные силы простых смертных?
Значит, Резу – не мифический тролль из скандинавских саг, а обычный человек, которого можно убить простым ассегаем или топором.
Устав от своих раздумий, я уснул и не проснулся, пока солнце не село. Обнаружив, что Ханс спит у моих ног, как верный пес, я его разбудил, и мы пошли к остальным в дом уже в полной темноте, которая упала как занавес, как это случается в этих широтах, особенно в местах, окруженных скалами.
Не найдя Робертсона в доме, я решил, что он, возможно, пошел на разведку, и сказал Хансу, чтобы тот заказал ужин на обоих. Когда он ушел, прихватив лампу амахаггера, в круге света неожиданно появился Умслопогас и, оглядываясь, спросил:
– Куда делся Рыжебородый, Макумазан?
Я сказал, что не знаю, и выжидающе посмотрел на воина.
– Я думаю, что лучше держать его рядом, Макумазан, – продолжал он. – В тот день, когда ты вернулся от Белой колдуньи и поел, мы ушли спать под стены, и там я увидел Робертсона, который вышел из дома с ружьем и мешком патронов. Его глаза дико сверкали, и он нюхал воздух, как гончая собака. Потом он начал говорить вслух на своем родном языке, и я увидел, что он беседует со своим духом, как те, которые сошли с ума.
– Почему же ты не остановил его, вождь? – спросил я.
