Добравшись до первой лестничной площадки, мы остановились передохнуть. Внимательно взглянув на меня, готтентот, видимо по тревожному выражению лица, угадал мои мысли и воспользовался случаем прочесть маленькую проповедь.
– Выручать людей из беды – дурная привычка, – начал он, утирая пот со лба тыльной стороной ладони, – надеюсь, в будущем баас от нее избавится. Теперь баас и сам видит, что происходит с теми, кто совершает подобную глупость. Даже ради своего родного отца я не полез бы в эту дыру, тем паче что я никогда его и не знал.
Я промолчал, в душе соглашаясь с Хансом.
– Однако, баас, – добавил он весело, – если это и впрямь заброшенная шахта, то бедным рудокопам было куда тяжелее взбираться сюда, сгибаясь под тяжестью мешков с рудой, особенно если они не были добрыми христианами вроде нас с вами и не питали надежду, сорвавшись в пропасть, попасть в рай. Человеку, который переходит реку вброд, баас, приятно вспомнить тех, кто утонул на глубине.
Верите ли, слова Ханса меня рассмешили, и я не смог сдержать улыбку. Тем более я знал, что цинизм этого славного малого был напускной, и не опасался, что готтентот может таким образом накликать беду.
Вскоре мы снова двинулись вперед, цепляясь за углубления, и все по той же сомнительного вида веревке благополучно достигли очередной лестничной площадки. Белая Мышь велела нам немного подождать.
Пообещав быстро вернуться, она одним махом взобралась на третью площадку, что-то там посмотрела, а затем проделала некий удивительный трюк, не привычный нашему глазу.
Странно было видеть, как эта женщина возвращается. Развернувшись и крепко держась за веревку, Белая Мышь спускалась, перебирая руками, и при этом лишь изредка искала ногой опору в нишах, а чаще просто висела в пустом пространстве над каменистым дном. (Вскоре мы и сами убедились, что таким образом можно довольно быстро добраться до нужной точки или ближайшего каменного выступа.) Я невольно залюбовался нашей проводницей. Лампа, висевшая у нее за спиной, освещала тонкую изящную фигурку. В окружающем мраке она скорее напоминала не женщину, а летящего ангела. Миг – и Белая Мышь уже стояла подле нас.
– Господин, – сказала она, переведя дух, – я проверила, можно ли подцепить камень, закрывающий проход, и у меня получилось. Мы толкнем этот камень, покрытый, как и весь двор, известкой, и он немного повернется наружу на железном пруте, оставив достаточно места, чтобы человек мог влезть во двор по маленькой лестнице, которая отходит от площадки. Только будь осторожен, не прикасайся к камню, когда окажешься во дворе. Достаточно лишь дотронуться до него пальцем, как проход закроется и отрежет путь к отступлению.
– Он не открывается снаружи? – спросил я тревожно.
– Нет, господин, объяснить, как все устроено, я могу только на месте, но тогда у меня не будет ни времени, ни возможности. Однако опасаться нечего, я воткну клин, и, если только его не вытащить специально, проход не закроется. Но довольно вопросов, у нас мало времени, – сказала она, не дав мне и рта раскрыть. – Разве я не обещала тебе, что все будет хорошо? Следуй за мной и ничего не бойся.
Я невольно залюбовался нашей проводницей.
Затем, желая положить конец дальнейшим разговорам, Белая Мышь подошла к краю лестничной площадки и принялась взбираться. Мы с Хансом по-прежнему следовали за ней. Восхождение совсем не запечатлелось в моей памяти, я думал только о том, что ждет нас там, наверху. К тому времени я уже свыкся с ремеслом верхолаза и значительно больше доверял веревке, видя, как эта женщина смело виснет на ней. Наконец мы благополучно добрались до третьей площадки; она располагалась в двухстах футах над тем местом, куда туннель выныривал из расщелины, которая то погружалась во тьму, то опять выходила на поверхность.
Глава V
Спасение
Едва мы успели перевести дух, как Белая Мышь уже сняла со спины лампу и осветила деревянную лестницу с перекладинами, похожими на ступеньки. Она простиралась от площадки к некоему подобию крыши, которое в действительности было низом сдвигающегося камня.
– Осмотритесь хорошенько, – велела наша проводница. – Видите, лестничная площадка подходит не под самый камень, но находится чуть правее. Благодаря этому я могу оставить тут горящую лампу, она поможет вам при спуске, а из-за корзины свет не увидят во внутреннем дворе.
Женщина подкрепляла слова действиями. Я заметил, как высоко крепится веревка к крючковатому выступу в скале на краю платформы; и что мне совсем не понравилось, веревка там оказалась донельзя истрепанной, хотя и была скручена вместе с травой и кусками ткани.
Мы погрузились в полумрак, и, признаться, это удивительно гармонировало с моим настроением.
– Что же дальше, Белая Мышь? – спросил я.
– Я поднимусь по лестнице и отодвину камень, проберусь во двор и подкрадусь к веранде, где наверняка лежит связанный Кенека. Надеюсь, я смогу развязать путы, не разбудив его спящих или пьяных стражей. Вы с Хансом последуете за мной, встанете по обе стороны прохода с оружием наготове и убьете любого, кто помешает пленнику бежать.
Мое терпение лопнуло.
– Интересно, с какой стати? За что я должен убить людей, с которыми даже не ссорился, и рисковать жизнью ради спасения какого-то Кенеки?
– Но ты ведь за этим и пришел сюда, господин, – ответила она невозмутимо. – Это во-первых. А во-вторых, один только Кенека может проводить тебя к священному озеру, где обитает Тень богини, против которой он в юности согрешил.
Я припомнил историю Кенеки о загадочной женщине, живущей на острове посреди озера, которую он чем-то оскорбил. И ответил:
– Как же, как же, слышал я от него эту сказку, но вот только ни капельки в нее не поверил.
– Ты правильно поступил, усомнившись в рассказе Кенеки, господин. Знай же, что однажды, очарованный нашей богиней, он впал в искушение и совершил против нее настоящее святотатство.
Я обратил внимание, что Белая Мышь сказала «нашей», но в тот момент предпочел не задавать ей лишних вопросов.
– В своем милосердии, – продолжала она, – богиня оставила ему жизнь, но Кенека все-таки поплатился за свое преступление, ибо, изгнанный из родного племени, был вынужден жить вдали от родной земли. Теперь же настало время, когда он должен вернуться и искупить свои злодеяния. Судьба ждет его не в этом месте, господин.
– Баас, – встрял Ханс, – незачем попусту говорить с Белой Мышью. Она лишь затуманит нам разум всякими глупостями и опутает своей паутиной. Ей – или тому, кто послал ее, – надо, чтобы мы спасли Кенеку, и мы уже пообещали, что постараемся это сделать. Теперь выбор за нами: сдержать свое слово или нарушить его и вернуться обратно, нырнув в эту нору. По мне, так последнее гораздо лучше. В самом деле, баас, я думаю, что пора нам…
