– Эти люди не похожи на тех, что прогнали арабов, баас, – сказал Ханс. – Они совсем другие.
Я уже и сам обратил на это внимание. Как ни далеко от нас находились избавители, я все же заметил, что, во-первых, у новых носильщиков кожа была светлее: скорее коричневая, чем черная; во-вторых, ростом они оказались повыше, а более жесткие волосы, прикрывавшие плечи, курчавились лишь на кончиках. Вообще, все они поголовно отличались великолепным телосложением, большими карими глазами, как и у самого Кенеки, и правильными чертами лица. Словом, на негров эти ребята совершенно не походили. Как, впрочем, и на арабов. Скорее уж наши новые носильщики принадлежали к какой-то неведомой мне древней и благородной расе.
Были ли они соплеменниками Кенеки? Вряд ли. Не скрою, имелось определенное сходство, однако казалось невероятным, чтобы его сородичи вдруг очутились в этой земле.
Выстроившись, насколько позволяли неровности рельефа, в две прямые линии, как заправские солдаты, дикари тихо и торжественно приблизились к камню, на котором я сидел. Затем каждый из них приложил правую ладонь к сердцу и поклонился почти по-европейски. Да так учтиво, что мне пришлось тоже встать, снять шляпу и отвесить ответный поклон. Ханса и охотников новые носильщики таким образом приветствовать не стали, а только с любопытством разглядывали всех троих. Наверное, признали в них моих слуг.
Вид ослицы удивил их, а когда она громко взревела, требуя еды, туземцы попятились и испуганно воззрились на диковинного зверя.
Кенека перекинулся с ними парой слов на непонятном языке, и носильщики как-то виновато улыбнулись.
– Господин Макумазан, ты сам, а в особенности твой слуга не доверяете мне, считаете сумасшедшим и подозреваете, будто я устроил вам какую-то западню. Ничего удивительного, ведь после всего пережитого со вчерашнего дня многое вам и по сию пору непонятно. Однако, Макумазан, ты же не станешь отрицать, что все вышло как нельзя более удачно. Вызванные мною на подмогу друзья прекрасно справились со своим делом и удалились восвояси. Арабы, мои подданные, замышляли убить меня, а заодно и тебя, когда ты отказался отдать меня им, как предлагал твой слуга Ханс. Теперь они получили по заслугам и больше тебя не потревожат. Эти люди, – Кенека указал на своих приятелей, – храбры и надежны. Они не будут вам в тягость, наоборот, облегчат ваше бремя. Только прошу тебя, господин, не спрашивай их, кто они такие и откуда пришли, потому что они поклялись молчать. Обещаешь?
– О, разумеется, – ответил я и добавил с некоторым сомнением: – Ханс и охотники тоже обещают. Итак, Кенека, я ровным счетом ничего не понимаю в происходящем, но согласен с тобой: все действительно вышло на редкость удачно. Однако это ведь еще отнюдь не конец. А поскольку Белая Мышь, которая спасла тебе жизнь, хоть и не была тебе женой, как она мне призналась…
– А я, между прочим, никогда этого и не утверждал, – перебил он и низко, почти благоговейно склонил голову.
– Так вот, поскольку Белая Мышь погибла, – продолжал я, – от рук твоих врагов-арабов, которые столь ненавидят тебя, то, может, ты будешь так добр, Кенека, и объяснишь, что же произойдет дальше?
– Мы продолжим путь, Макумазан, – удивленно ответил он. – Как же иначе? Можешь быть уверен, господин, тебе больше не придется рисковать. Вплоть до конца путешествия в землю моего народа я беру бразды правления в свои руки. А вы просто следуйте за мной и наслаждайтесь, а когда захотите, отдыхайте или охотьтесь в свое удовольствие. Стоит вам только пожелать, и любое ваше желание тотчас исполнится. Тебе нечего опасаться, ведь Белая Мышь обещала, что все будет хорошо.
Меня так и подмывало спросить, откуда он все-таки узнал о том нашем с нею разговоре, но я сдержался, вслух заметив лишь, что он обладает даром ясновидения.
– Да, господин, – кивнул Кенека, – таков мой талант. Как ты заметил, я догадывался, что дикари придут к нам на помощь, а новые носильщики заменят тех, которые сбежали. Что ж, у тебя как будто нет возражений? Тогда вперед! Можешь не сомневаться, Белая Мышь сказала тебе чистую правду. Один лишь я смогу провести тебя к священному озеру.
Меня возмутила его дерзость. Не хватало еще, чтобы Кенека или любой другой африканец командовал мною, Алланом Квотермейном, указывая, куда идти и что делать! Разумеется, я собирался решительно отказаться от его услуг и заявить, что и сам прекрасно доберусь куда надо. Но тут мне вдруг пришло в голову, что ведь на ситуацию можно взглянуть и под другим углом.
Мне самому не приходилось бывать в тех местах, но от друзей я слышал, что тот, кто самостоятельно путешествует по странам Востока, вынужден нанимать драгомана – проводника и переводчика в одном лице, человека, как правило сведущего в своем деле и весьма подобострастного. Он нянчится с вами круглые сутки, обо всем договаривается с чиновниками, заботится о пропитании, улаживает любые трудности, помогает избегать всевозможных неприятностей и в конце концов приводит нанимателя к месту назначения, а затем помогает ему вернуться обратно. Правда, говорят, что эти опытные профессионалы имеют привычку исчезать в минуту опасности, бросая своих подопечных на произвол судьбы. К тому же их услуги стоят недешево. Ну что же, везде есть свои плюсы и минусы.
«В каком-нибудь туристическом агентстве Кука, – сказал я себе, – люди платят огромные деньги, чтобы нанять драгомана. А тут я, считай, бесплатно получил его в лице Кенеки. Так к чему сопротивляться? В крайнем случае, если он перейдет все границы, всегда можно вернуть власть в свои руки. Если ему так хочется руководить нашей экспедицией – то, как говорится, на здоровье».
Поэтому я не стал спорить и покладисто ответил:
– Договорились, Кенека: ты главный, а я следую за тобой. Мы все вверяем себя в твои руки и не сомневаемся, что ты благополучно проведешь нас к цели и убережешь от любой опасности. Но учти, – добавил я строго, – если ты только попытаешься предать нас, я тебя убью. Теперь скажи, когда мы отправляемся в путь?
– Как только взойдет луна, господин. Тогда станет прохладнее. А пока ты и твои слуги можете поспать: после всего пережитого вам необходим отдых. Ничего не бойтесь, я и мои люди будем на страже.
– Баас, – сказал Ханс, когда мы решили последовать совету Кенеки, – я никак не ожидал, что мы с вами на старости лет найдем няньку. Тем более такую, с глазами как у филина и носом, подобным совиному клюву, любительницу глазеть на звезды и летать по ночам. Что ж, если бааса все устраивает, то и меня тоже.
Я промолчал, а про себя подумал: а ведь большие осоловелые глаза действительно добавляли Кенеке сходства с этой ночной птицей, которая в умах туземцев прочно связана с предзнаменованиями и магией. Назвав этого человека совой, Ханс, как всегда, оказался прозорлив. Да к тому же мой готтентот явно недолюбливал Кенеку, ибо был твердо убежден в том, что гибель Белой Мыши, этой необыкновенной и прекрасной женщины, на его совести.
Мы отдохнули, поели и с восходом луны отправились на северо-запад. Все было готово, даже груз уже распределили между носильщиками. Нам оставалось только свернуть палатку и привязать ее к спине Донны вместе с моими личными вещами. Кормлением ослицы занимался Ханс, а Том и Джерри вели ее, сменяя друг друга. В тот раз обошлось без приключений. Лев, вернее, львы, по словам Ханса, заколдованные Кенекой, нас больше не тревожили. Арабы и дикари, которых этот странный человек называл своими друзьями, нам тоже не встретились. Короче говоря, мы просто спокойно следовали за Кенекой, будто путешествовали по цивилизованной Англии, пока не прибыли на место, где он велел нам остановиться на отдых.
