– Сперва я отвечу на твой последний вопрос, Макумазан. Ты прав, я и впрямь никогда не делаю ничего просто так.
Карлик помолчал, затем хлопнул в ладоши, и из-за хижины выступил один из его могучих телохранителей. Зикали негромко отдал распоряжение. Воин скрылся, но быстро вернулся, принеся сшитые из шкуры животных небольшие мешочки, в каких африканские колдуны хранят свои снадобья. Зикали развязал один мешочек и продемонстрировал мне его содержимое – горстку какого-то бурого порошка на самом дне.
– Этот порошок, Макумазан, – торжественно произнес он, – ценнейшее среди моих снадобий, даже более чудесное, чем трава под названием тадуки, позволяющая заглянуть в прошлое, – обещаю, однажды ты испытаешь на себе ее воздействие. При помощи сего зелья – я говорю не о траве тадуки, а о порошке – я и проделываю большинство своих уловок. К примеру, именно благодаря этому порошку я сумел показать в языках пламени Хоу-Хоу – тебе и твоему желтокожему коротышке.
– То есть это какая-то отрава, правильно?
– О да, разумеется! Если добавить этот порошок к другому, то получится яд, убивающий мгновенно, и малой толики его, нанесенной на шип, будет вполне достаточно, чтобы убить самого сильного воина и не оставить при этом никакого следа. Но порошок сей обладает и иными свойствами: он воздействует на разум и на дух. Не ломай понапрасну голову, Макумазан, я не стану ничего объяснять, поскольку ты все равно не поймешь. Так вот, Древо видений, из листьев которого делается этот порошок, растет лишь во владениях Хоу-Хоу; больше нигде в Африке его не найти. В последний раз я пополнял свои запасы много лет назад, задолго до твоего рождения, Макумазан. Не спрашивай, как именно я это проделал, все равно не отвечу.
Видишь сам, мне нужны новые листья, иначе пострадают мои магические способности, в которые зулусы верят, но которые мудрые белые вроде тебя считают обманом, и по всей округе разлетится весть, что Открыватель дорог лишился своего могущества, а потому люди начнут обращаться за помощью к другим колдунам.
– Так почему бы тебе не послать кого-нибудь за новыми листьями, Зикали?
– Кого же мне послать? Кто осмелится войти во владения Хоу-Хоу и проникнуть в его сад? Только ты, Макумазан, один лишь ты. Я заглянул в твои мысли. Ты спрашиваешь себя, почему, если дело и впрямь обстоит так, как я говорю, я не велел доставить мне эти листья из владений Хоу-Хоу. Причина проста, Макумазан. Обитатели тех мест крайне неохотно покидают свои земли, ибо это против тамошних законов. А еще, даже если они вдруг и уходят, то продают малую щепотку этого порошка очень, очень дорого. Однажды, сто лет назад, – полагаю, этим мой собеседник пытался сказать, что дело было давным-давно, – я заплатил требуемую цену и получил заветный порошок, остатки которого ты видишь на дне мешочка. Но это давняя история, и я не намерен докучать тебе воспоминаниями. О, многие пытались пробраться в тот сад, а вернулись всего лишь двое, и оба они обезумели, как бывает с теми, кому случилось узреть Хоу-Хоу воочию и уйти живым. Если встретишь Хоу-Хоу, Макумазан, обязательно прикончи его самого и истреби все его добро, иначе проклятие сего чудища будет преследовать тебя до конца дней. Поверженный, он напрочь лишится сил, а вот если вдруг уцелеет, то его ненависть настигнет тебя где угодно, и то же самое можно и нужно сказать о ненависти его присных.
– Ерунда! – бросил я презрительно. – Если Хоу-Хоу и вправду существует, это всего лишь большая обезьяна, а я не боюсь обезьян, ни живых, ни мертвых.
– Я рад слышать это, Макумазан, и надеюсь, что ты и впредь будешь мыслить таким образом. Несомненно, тебя пугают лишь рисунок на скале и живая картина в пламени, ибо не зря говорят, что сновидение бывает страшнее любой яви. Однажды ты поведаешь мне, Макумазан, так ли это на самом деле, и расскажешь, который Хоу-Хоу ужаснее – нарисованный или настоящий. Однако ты задавал мне и другие вопросы. Помнится, ты спрашивал, кто он такой, этот Хоу-Хоу?
Я согласно кивнул, и старик продолжил:
– Что ж, я не знаю точного ответа. Предание гласит, что некогда, еще на заре времен, далеко к северу отсюда обитал народ – белокожий или почти белокожий. Этим народом, как говорится в старых сказках, правил могучий великан, кровожадный и страшный на вид, да еще вдобавок могущественный колдун – хотя ты, пожалуй, обозвал бы его мошенником. Великан сей был настолько жестоким и страшным, что собственный народ поднялся против него и, несмотря на все его могущество, вынудил этого колдуна бежать на юг; а заодно с ним ушли те, кто был ему предан или кому не удалось от него удрать.
Да, великан бежал на юг, он шел много дней и ночей и наконец отыскал тайное место, где и решил поселиться. Убежище это находилось в тени горы, каковая, как я слышал, изрыгала пламя, когда мир был еще юным, и до сих пор над ее вершиной порою клубится дым. Здесь его народ, звавшийся валлу, из черного камня, что вытек из недр горы в минувшие века и застыл, выстроил себе город, похожий на тот, в котором все они жили на севере. Ну а их правитель, тот самый колдун-великан, продолжал творить жестокости, заставляя народ трудиться без отдыха в городе и в своем краале, а также в пещере, где ему поклонялись как божеству. И в конце концов люди не стерпели издевательств и под покровом ночи убили монстра.
Прежде чем умереть – а умирал он долго, поскольку жизнь его оберегало колдовство, – великан потешался над своими подданными, твердил, что так они от него все равно не избавятся, ибо он вернется обратно, еще более жуткий, чем прежде, и будет править ими дальше, много-много лет. Колдун сулил людям всевозможные беды и несчастья и наложил на них проклятие: дескать, если они решат покинуть землю, которую он избрал для проживания, и отважатся пересечь кольцо гор, окружающее это место, то все умрут. Так и случилось: во всяком случае, как мне говорили, стоило только кому-нибудь из валлу спуститься по реке, которая служит единственным путем из их земель в пустыню, и ступить ногою на песок, как этот человек умирал – когда от внезапной хвори, а когда в пасти льва или другого дикого зверя, что обитают на громадном болоте, там, где река сходится с пустыней. Слоны и прочие животные собираются туда на водопой за сотни миль окрест.
– Должно быть, несчастных губила лихорадка, – заметил я.
– Возможно. А может, яд или проклятие. Как бы то ни было, все смельчаки умирали, и очень скоро никто уже больше не отваживался покинуть тайное убежище в горах.
– А что сталось с валлу после того, как они избавились от своего добросердечного короля? – спросил я.
Надо признать, рассказанная Зикали история меня заинтересовала. Конечно, я сознавал, что это всего лишь красивая сказка, однако в таких легендах, к которым туземцы вечно измышляют дополнительные подробности, одна другой страшнее, порою содержится зерно истины. И потом, Африка – огромный континент, здесь и вправду встречаются весьма необычные народы и племена.
– О, их участь была плачевна, Макумазан. Едва только правитель скончался, как гора над городом принялась изрыгать пламя и горячий пепел, отчего многие погибли, а уцелевшим пришлось бежать за озеро, на острове посреди которого стоял город, и укрыться в лесу на дальнем берегу. Там они живут и по сей день, на берегах реки, которая протекает через лес, той же самой, что сквозь горные ущелья достигает огромного болота, а затем теряется в песках пустыни. Так мне рассказывали сотню лет назад те люди, которых я посылал за порошком из листьев Древа видений, что растет в саду Хоу-Хоу.
