– О нет, – чуть слышно говорю я. – А я-то удивлялась, что Никки не страдает от последствий использования магии… но она состоит из магии. Ее нарисовал Джеб. И двойника тоже. Он оживляет свои рисунки.
Звучит фантастически, но я знаю, что это правда.
В черных глазах Морфея появляется проблеск гордости.
– Совершенно верно. Да, Джебедия приобщился к дарам Подземья. Но дело не только в этом.
Словно удовлетворившись, что я в порядке, Чешик спрыгивает с моего бедра и выныривает из-под крыльев Морфея. Никки следует за ним.
Когда оба пропадают, я вновь поворачиваюсь к Морфею:
– В каком смысле?
– Хм…
Изящные пальцы вновь касаются моей шеи. На сей раз он берется за шнурок и вытаскивает дневник и ключик, прежде чем я успеваю его остановить.
– Сначала ты расскажешь мне про это маленькое сокровище.
Красный свет озаряет лицо Морфея. Он пытается открыть книжечку, но магия слишком сильна, а ключик слишком велик.
Я выдергиваю шнурок и прячу дневник под тунику. Морфей внимательно смотрит на меня.
– Что ты написала на этих крохотных страничках, Алисса? И зачем?
Я смотрю на него в упор.
– Теперь у меня есть собственный секрет. Не очень приятно, когда от тебя что-то скрывают, правда?
Его лицо постепенно яснеет. Морфей склоняется ко мне и шепчет:
– Напротив, моя королева. Я не могу представить ничего более приятного, чем разрушать твою оборону, слой за слоем, чтобы раскрыть драгоценный… секрет.
От груди, опаляя шею и щеки, поднимается жар. С ума сойти, как быстро Морфей из утешителя может превратиться в палача.
Он смотрит, как я краснею. Очевидно, ему нравится меня дразнить.
– Я не прочь поспорить, что узнаю твой секрет раньше, чем ты узнаешь мой. Я всегда говорил: логика подземцев лежит на грани между разумом и безумием. Когда ты отбросишь всё, что раньше считала реальным, тебя озарит.
Он опускает крылья.
Теплый закатный свет льется сквозь стеклянный потолок.
– Скоро мы узнаем, в какой мере ты научилась полагаться на свою волшебную половину, – Морфей извлекает из моих волос рыжую прядь, подносит ее к свету, а затем заправляет мне за ухо. – Интуиция подземцев способна расшифровать алогичность всего, с чем ты столкнешься здесь. Она поможет тебе в ходе твоей великой миссии.
Я догадываюсь, что «великая миссия», о которой идет речь, – это не только наша с папой попытка найти маму.
Я опять про него забыла!
– Папа!
– Приятно видеть, что тебе не все равно, – говорит, стоя на пороге, Джеб; интересно, как давно он пришел? – Не волнуйся. Я только что был с ним, он в полном порядке.
На нем черная атласная рубашка с длинными рукавами, расстегнутая и развевающаяся. В глазах непонятный свет. Джеб сейчас явно полон чего-то странного. Я рада, что он не изменился физически, но страшно подумать, что творится у него внутри.
Лабрет сверкает алым в лучах заходящего солнца, и я вспоминаю, что эльфы-рыцари нарочно наносят себе ранки, чтобы украсить лица драгоценными камнями, в которые превращаются капли крови. Джеб, со своими длинными волнистыми волосами, действительно похож на эльфов, которых я встречала в Стране Чудес. И его каменное лицо – без всяких эмоций – лишь усиливает сходство.
– Ты отведешь меня к папе? – спрашиваю я.
Такое ощущение, что я говорю с незнакомцем.
– Сначала ответь на вопрос, – произносит Джеб. – Если ты так о нем беспокоишься, зачем притащила его сюда?
Он говорит обвинительным тоном, и мне больно. Я не видела Джеба несколько недель и только что подверглась нападению жуткого двойника, но, вместо того чтобы утешить или поприветствовать меня, Джеб читает нотацию.
– Мой папа – тоже часть этой странной сказки. Как и все мы.
Джеб смотрит на Морфея.
– Так. Жучара рассказал мне о прошлом Томаса. Но зачем ты снова подвергла его страданиям? Лучше бы он ничего не помнил.
– Мне… мне пришлось вернуть папе воспоминания, – запинаясь, отвечаю я, потрясенная тем, что Джеб и Морфей обмениваются задушевными признаниями. – Думаешь, тебе было бы лучше, если бы ты ничего не помнил?
Джеб смотрит в пол, и на лбу у него появляется задумчивая складка.
– Я бы предпочел, чтобы мне вообще нечего было вспоминать.
Я стараюсь не заплакать. Его слова режут, как бритва, и я, наверное, буду плакать кровью.
– Я нуждалась в папиной помощи, чтобы попасть в зазеркальный мир. Он хотел найти тебя и маму. Настало время открыть ему правду.
– Правду, – повторяет Джеб и оттирает красную краску с ладоней. – Как будто ты знаешь, что это такое.
Я всхлипываю, прежде чем успеваю спохватиться.
– Это не то, что ты думаешь, – продолжает Джеб, не глядя на меня.
Он показывает мне ладони, как будто я плачу из-за них.
– Это краска, а не кровь.
Я качаю головой:
– Мне нет дела, в чем у тебя руки. Пожалуйста, посмотри на меня. Я скучала по тебе. И так беспокоилась.
– Правда? К кому из нас ты сейчас обращаешься?
Он поглядывает на Морфея, который заговорщицки улыбается.
Неприятно, что они на одной стороне, но еще хуже, что они сплотились против меня. Острая боль вновь прорезает сердце, как будто там спряталась Червонная Королева, которая спорит со мной и наслаждается моим несчастьем.
Я закрываю глаза, преграждая путь слезам, которые готовы пролиться. «Не распускайся, Алисса. Ты королева. Веди себя соответственно». Тогда я распрямляю плечи и открываю глаза.
– Я сама найду папу.
Сбросив с плеч ткань, я начинаю слезать со стола.
Морфей кладет руку мне на плечо.
– Ты еще не готова бегать туда-сюда, любовь моя. Тебя трясет.
– Но я должна его найти.
– Я же сказал, что Томаса уже нашли, – отвечает Джеб, внимательно глядя на руку Морфея, которая лежит у меня на ключице.
Он прищуривается и слегка щелкает пальцами – тень Морфея поднимается с пола и оттесняет его в сторону.
Зарычав, Морфей отпихивает темный силуэт и гневно смотрит на Джеба.
– Дилетант. Жалкие салонные фокусы.
Джеб злобно ухмыляется:
– Какой учитель, такой ученик.
Я молча смотрю на них обоих.
Джеб поворачивается ко мне:
– Твоему папе просто нужно поспать. Он устал.
Зловещая тень Морфея принюхивается к моим спутанным волосам, как собака. Я отшатываюсь, и Морфей прогоняет ее.
