Я сложила всё в сундук на чердаке и заперла его, а ключ от сундука сунула между страниц старой книжки Льюиса Кэрролла. Коттедж и прилегающие земли принадлежали нам с Джебом, и в завещании мы настояли, что они должны остаться за нашей семьей. Таким образом, если кто-нибудь из наших потомков однажды захочет меня найти, он сможет это сделать. Нужно лишь проявить любопытство, как некогда поступила я.
Собрать подсказки, которые я оставила, и поверить в невозможное – в волшебные сказки, исполнение желаний и магию.
Я никогда не рассказывала детям и внукам о нашем волшебном наследии, чтобы дать им шанс на нормальную жизнь. Я даже приказала насекомым и растениям молчать. Сейчас я – единственная, кто сохраняет связь с подземным королевством, и так будет, пока я – правящая Червонная Королева. Но если кто-нибудь из моих родных прилежно поищет, он откроет правду, которую я скрыла от своей семьи.
Много лет они мирились с моими причудами, потому что я всегда и безоговорочно уважала и любила их. И теперь я рассчитываю на верность близких. Мой последний план полностью зависит от того, исполнят ли завещание в точности.
Кремация была единственным способом сделать так, чтобы мне не выпустили кровь, не накачали в вены формальдегида и не зашили веки. Следовало избежать всех этих зловещих и неприятных мер, которые предпринимают, чтобы сохранить тело смертного. Мне посчастливилось: я прожила восемьдесят лет, обладая крепким здоровьем и здравым умом. Я не нуждалась ни в кардиостимуляторах, ни в протезах, ни в зубных имплантах. Во мне нет ничего, что может взорваться при высокой температуре. Из меня ничего не извлекали, мое тело не подвергалось операциям.
Важно, чтобы я осталась целой – внутри и снаружи.
Но если Белл Кроллик не поторопится и не принесет возрождающее зелье вовремя, чтобы вывести меня из транса, это всё будет неважно. Я превращусь в кучку тлеющих углей. Морфею придется искать новое пристанище для моего бессмертного духа… новое тело, в которое я смогу вселиться.
Он придет в ярость и никогда не позволит мне забыть об этом.
Вечность длится очень, очень долго. И я не желаю всё это время слушать, как голос с британским акцентом твердит: «Я же предупреждал».
– Твой план мне не нравится, – сказал он две недели назад, пока мы обсуждали мой уход из мира людей – за чашкой чаю, во время одного из моих сонных визитов в Страну Чудес.
Морфей поднес чашку к губам. Его задумчивое лицо, как всегда, было безупречным, неподвластным времени. Он отхлебнул чаю и поставил чашку на блюдце.
– Слишком многое может пойти не так. Лучше я приду и сам всё сделаю.
– Нет, я сама, – возразила я.
Я окинула взглядом кровать и камин, расположенные напротив высоких викторианских кресел, в которых мы сидели за маленьким овальным столиком, наслаждаясь знакомой обстановкой.
– И мы осуществим мой план.
Это, в конце концов, были мои последние минуты в мире людей. И я желала провести их на своих условиях. Подавив грусть, я попыталась, как Морфей, изобразить изящное самообладание, но дрогнула, и горячий чай забрызгал сморщенные от старости руки. Я вскрикнула.
– Алисса, пожалуйста. Позволь мне.
Он осторожно сжал мои скрюченные пальцы своими, гладкими и изящными, вытер чай и промокнул обожженную кожу мягкой салфеткой.
«Позволь мне». Мы оба знали, что Морфей имеет в виду не только разлитый чай.
Мы столько времени провели вместе во сне – совсем как в детстве. Морфей учил и наставлял меня во всем, что касалось моего королевства и волшебного мира в целом. У нас не было возможности побыть вдвоем, потому что он поднимал завесу сна, и я могла общаться с Кролликом, Чешиком, Королевой Слоновой Кости и другими существами. Но всё изменилось, как только я овдовела. Каждую ночь я исполняла свои королевские обязанности и старалась крепиться, но тоска по Джебу была такой жгучей, что слезы наворачивались мне на глаза, и я, буквально, ничего не видела. Морфей ощутил мой стыд – ибо королевы не плачут; тогда он настоял, что нам пора выпить чаю. Мы предавались этому занятию наедине, в королевской спальне, которая однажды будет принадлежать нам как владыкам Червонного двора.
Здесь, вдали от любопытных глаз, среди роскошных красных ковров и золотых занавесок, я дала волю своему горю. «Позволь мне», – сказал Морфей. Он протянул руки и держал меня в объятиях, пока я плакала. Ночь за ночью, в течение целого года. И наконец я выплакалась.
Вскоре после того отношение Морфея ко мне изменилось. Его прикосновения стали менее успокаивающими и более интимными. Я была слишком смущена, чтобы ответить, поскольку с особой остротой ощущала свое состарившееся тело. Вечно юное волшебное существо, которое ухаживает за старухой… я бы рассмеялась над этой нелепой картиной, если бы меня не трогали до глубины души его слепая преданность и неизмеримая глубина любви.
– Даже если мы примем твой план, – негромко и сердито произнес Морфей, промокая салфеткой мне между пальцев, чтобы вытереть остатки чая, – я и мои крылья будут рядом. На всякий случай.
Нахмурившись, я взглянула на него. Упрямство Морфея, и отблески огня, танцующие на его растрепанных волосах, и странно прекрасные черты напомнили мне другую ночь, которую мы провели в этой комнате, несколько десятилетий назад, когда он впервые пытался убедить меня надеть рубиновый венец. Когда я пыталась соблазнить Морфея, забрать назад свое желание и сбежать из Страны Чудес, чтобы снять проклятие с родных и спасти Джеба. Тогда я была совсем другим человеком, полным юношеских сил, человеческих мечтаний и невинности.
Наша королевская спальня стала болезненным напоминанием о том, какой я сделалась хрупкой и дряхлой. Мне так хочется создать здесь новые воспоминания. Это произойдет, когда я уже не буду бежать наперегонки с хаотическим стилем Страны Чудес, когда меня вновь коронуют, и я навсегда останусь шестнадцатилетней – вечно юной, энергичной и такой же соблазнительной, как крылатый мужчина, который будет править вместе со мной.
Но пока я просто сюда не вписывалась. Я была как фотография, которую забыли на улице: мои яркие краски выцвели до меланхоличного желто-серого цвета. Волшебная сила оставалась по-прежнему могуча, но находилась внутри потрепанного временем сосуда. Мои плечи гнулись и казались непомерно тяжелыми. Я редко выпускала крылья. Больше всего я скучала по полету.
Я задумалась, так ли чувствовала себя в конце земной жизни Червонная Королева и почему она послушалась Морфея и вернулась в Страну Чудес, покинув своих потомков-полукровок. В конце концов, она всё равно рассчитывала вернуться, хотя и не одна. Она вступила в схватку с Морфеем, положив начало цепочке уловок и хитростей, которые привели к тому, что я получила корону и стала правительницей. Я научилась быть благодарной судьбе за это, хотя в прошлом нередко жалела о своем предназначении. Понадобилась целая жизнь, чтобы я полностью оценила всю прелесть бессмертия. И никогда больше я не буду принимать его как данность.
