Когда Морфей закончил вытирать пролитый чай, я высвободила свою руку из его пальцев и застенчиво запахнула на шее шелковый шарф с оборками, чтобы скрыть дряблую кожу. Люди говорили, что для своего возраста я выглядела прекрасно. Как минимум на двадцать лет моложе. Но, по сравнению с неувядающей, сверхъестественной внешностью Морфея я чувствую себя древней старухой.
– Я не хочу, чтоб ты там был, – настаивала я, полная решимости удержать его от визита в крематорий. – Вполне достаточно, что ты много лет наблюдал, как я становилась похожа на чернослив.
Даже мой голос звучал хрипло, как будто слова срывались с губ в виде коричневых чешуек ржавчины.
Облокотившись на стол, Морфей придвинулся как можно ближе – хотя ему мешал стоявший между нами чайный сервиз. Его синие волосы – волшебные, движущиеся – ниспадали до плеч и представляли разительный контраст с тусклыми белыми прядями, скрученными в пучок у меня на затылке.
– Ты почти вышла из кокона, любовь моя. Предстоит самый трудный шаг, помяни мое слово. Это мучительная, изматывающая битва за собственную личность – прежде чем ты высвободишься и превратишься в существо, способное летать и творить. Существо, которым ты с самого начала была предназначена стать. Я могу сделать так, чтобы ты в процессе не сбилась с пути. Чтобы… не отвлекалась.
Морфей посмотрел на мое обручальное кольцо, которое я еще не сняла. Оно было символом не только нашей с Джебом любви, но и всей моей человеческой жизни, и я собиралась носить его до тех пор, пока не покину мир смертных.
Морфей мизинцем обвел кольцо, стараясь не прикасаться к серебряной полоске, украшенной бриллиантами.
– Надо, чтобы ничто не помешало тебе сделать последний шаг. Ты уже достаточно долго оплакивала тех, кого потеряла. Они покоятся с миром. Пусть это успокоит и тебя. Иначе ты будешь парализована… не сможешь действовать, находясь в ясном уме. Сосредоточиться – вот залог успеха.
– Я знаю, – сказала я, почувствовав, как сдавило грудь. – Ты беспокоишься, что я впаду в маразм. Что я не справлюсь.
Морфей вздохнул и погладил мой большой палец.
– Дело не в маразме. В воспоминаниях. Это случается с людьми. Ты мне сама объясняла, когда я наблюдал, как ты становишься всё утонченнее и мудрее.
– Утонченнее… – Я слабо улыбнулась в ответ на его попытку очаровать меня. – Теперь это называется так?
Он, не дрогнув, выдержал мой взгляд.
– Твои глаза не перестали гореть, а ум не стал слабее. Что ты там говорила про чернослив? Ты во всех отношениях – мой маленький сладкий персик. Как всегда. Я напоминаю тебе об этом постоянно, не так ли?
«Как минимум один раз за ночь, мой любимый махаон».
Я ничего не сказала вслух – и не открыла главную причину: мне стыдно представать перед Морфеем такой слабой. Я не хочу, чтобы он запомнил меня в виде дряхлого трупа, лежащего в картонном гробу. Таким я увидела Джеба после смерти, перед кремацией…
– Королева не должна просить помощи, – сказала я.
Я не сводила взгляда с Морфея, зачарованная зрелищем чернильно-черных глаз, которые смотрели на меня – как всегда, с самого детства – полные благоговения и любви.
Не обращая внимания на состарившуюся оболочку, он каким-то образом видел девушку, которой я некогда была, и мне отчаянно хотелось увидеть себя такой же.
– Королева должна заслужить уважение своих подданных. И восхищение короля.
– Уверяю тебя… – Морфей вновь взял меня за руку и поцеловал костяшки, вспухшие от артрита. – Ты уже заслужила всё это. И я намерен показать тебе, как велико мое восхищение… – эти слова он произносит низко, почти рыча, – сколько бы времени ни понадобилось, чтобы тебя убедить. Я начну в ту самую минуту, когда ты наконец станешь моей.
Мои щеки жарко вспыхнули. Несмотря на то что Морфей уже много лет льстил мне и осыпал соблазнительными намеками, и на то, что я пережила, будучи женой, матерью и бабушкой, он по-прежнему заставлял меня краснеть.
– Ага. – Морфей коснулся пальцем моей увядшей щеки и ухмыльнулся, явно очень довольный собой. – Я не утратил хватки.
– Как будто мастер словесных соблазнов на это способен, – лукаво ответила я.
И он немедленно бросил мне высокомерный вызов:
– Скоро узнаешь, что я способен не только говорить, цветик.
Я покраснела еще гуще и почувствовала себя значительно моложе. Морфей всегда производил именно такой эффект. Я чувствовала себя живой и желанной. Ну, не считая тех случаев, когда он поддразнивал меня или бесил.
Подняв крылья, Морфей откинулся на спинку кресла.
– Твое тело страшно устало. Разреши, я помогу тебе, чтобы ты наконец могла отдохнуть, – попросил он в последний раз.
– Ты научил меня быть сильной и ловкой. Этот последний прыжок в кроличью нору я должна совершить сама.
От неожиданного приступа слабости я вздрогнула – и крепче стиснула чашку, чтобы согреться ее теплом.
– Но ты ведь придешь, чтобы подхватить меня?
– Я буду ждать головокружительного поцелуя, который вознаградит меня за все страдания, – немедленно ответил он.
Улыбнувшись, я достала коробку с шахматными фигурками. Морфей внимательно наблюдал за мной, пока я оживляла фигурки, чтобы разыграть ими свой грандиозный план – как покинуть мир людей и замести следы при помощи королевского советника, фрагментов костей, которые принесут пикси, мешочка пепла, двух симулякровых комбинезонов, обыкновенной мухи и нескольких фей. Пока я говорила, драгоценные камни на лице Морфея сверкали ярко-зеленым. Это был цвет неуверенности пополам с надеждой. Исходящее от него предвкушение я ощущала физически.
Невероятно. Шестьдесят три года он ухаживал за мной – платонически, хотя и не без некоторого напряжения. Морфей с огромным удовольствием наблюдает, как я хожу на цыпочках вокруг пороховой бочки, он держит клятву и уважает мое желание хранить верность Джебу. Он даже подождал три года, пока я оплакала смерть земного мужа и приготовила близких к неизбежной разлуке. Такова мера его почтения.
Морфей, в свою очередь, тоже заслуживает уважения. И даже больше…
И вот настал день и час, чтобы вознаградить его за терпение, и я начинаю жалеть, что не позволила ему спланировать мою смерть… срежиссировать этот спектакль. Возможно, всё прошло бы спокойнее. Я уже покоилась бы в руках Морфея и в его постели – юная крылатая королева, управляющая своим народом, опьяненная силой, безумием и страстью.
Нет. Я смогу. Я докажу, что я умелая, расчетливая и сильная, какой и следует быть настоящей королеве.
Роль Морфея, согласно моему плану, состояла исключительно в том, чтобы прислать мне возрождающее зелье с Кролликом. Как только появится мой костлявый советник, будет поставлена точка, и я уйду в Страну Чудес. Поскольку тело невозможно эксгумировать после того, как оно превратится в пепел, никто никогда не узнает, что я жива – всего лишь покинула мир людей навсегда.
