Мое тело кажется легким, словно я лечу. Это отчасти радость, отчасти волнение… и что-то еще. То, чего я никогда не чувствовала раньше.
Или чувствовала?
Кожа у меня вокруг глаз словно зудит – и на лопатках тоже.
Сквозь тонкие, как бумага, стены доносятся приглушенный смех и шаги. Похоже, часть гостей решила отправиться на прогулку. В пляжном домике, который снял мой отец, семь комнат, чердак и четыре с половиной ванных. Он достаточно велик, чтобы вместить гостей – моих и Джеба. Но я боюсь представить, какая в нем будет теснота, когда приедут остальные.
Собравшись с силами, я стаскиваю с головы юбку и убираю газетную вырезку обратно в альбом. Мне очень хочется полистать его. Посмотреть на фотографии с художественных распродаж – картины, которые Джеб никогда не сумеет воспроизвести, и мои мозаики из стеклянных камушков… А еще там есть дурацкие фотки с минувших праздников Рождества, дня Всех Святых, летних пикников. Игры в снежки, студенческие проказы… Последний взгляд на минувшие три года, память о которых осталась лежать между слоями пленки.
А потом мы начнем новую главу в новом альбоме, украшенном белым атласом и нитями жемчуга.
Я краснею до корней волос, подумав о том, что ждет нас после церемонии. Нам очень не хотелось тянуть несколько лет, но трудностей и без того хватало: надо было помочь Джебу пережить потерю художественных способностей, поступить в колледж, найти баланс между моими королевскими обязанностями в Стране Чудес и человеческой жизнью. До сих пор казалось, что еще рано. За три года мы привыкли к нашим новым ролям, научились идти на компромисс, быть честными и всегда поддерживать друг друга эмоционально.
После того как мы скрепим наш союз физически, он станет нерасторжим.
Это будет идеальное начало нашей новой совместной жизни. Я представляю сильные руки Джеба, обнимающие мое обнаженное тело… вот я провожу пальцем по его груди, исцеляя старые раны одним прикосновением…
– Эл, что за дурацкая улыбка?
Ухмыляясь против воли, я смотрю на Дженару.
Та фыркает:
– От тебя сегодня никакого толку! Дай сюда.
Она отбирает у меня альбом.
– Подружкам невесты обычно не приходится прибегать к некромантии, чтобы нарядить невесту. Ты мне за это заплатишь сверхурочные, ясно?
Я отрываю ноги от пола, чтобы Джен могла надеть на меня нижнюю юбку.
– Конечно. В десять тысяч раз больше, чем по договору.
– Хм… десять тысяч умножить на ноль… я так и знала, что надо было посоветоваться с адвокатом.
Она подает мне юбку, и я сую в нее ноги. Джен хватает меня за руки, чтобы поднять с кушетки. Пока я поудобнее устраиваю эластичный пояс на талии, чуть ниже корсажа (пышный край юбки доходит до колен), покалывание под лопатками превращается в жжение. Прежде чем я успеваю сообразить, в чем дело, мои свернутые крылья вырываются на волю – белые, сверкающие, радужные, с драгоценными камнями. Они окутывают меня, как бабочку, только что вышедшую из кокона.
Я взвизгиваю.
Дженара ахает, и глаза у нее делаются круглыми, как монетки.
– Эл, что за фигня? Только не сейчас!
– Я… я не нарочно!
Мой крик эхом отдается от стен.
– Ш-ш! – Подруга зажимает мне рот ладонью и оглядывается на тонкую, как бумага, стену.
Не слышно ничего, кроме мерного гула голосов ничего не подозревающих гостей. Тогда Дженара убирает руку.
– Так… но меньше чем через час тебе выходить на люди. Сделай с ними что-нибудь.
Я пытаюсь втянуть крылья, но они не подчиняются.
– Не могу.
Еще одна попытка.
– Не могу!
Сердце у меня начинает колотиться. Лицо у Дженары делается совсем диким.
– О-о… ты вся сверкаешь. А глаза… ты точно сделала это не нарочно?
Я качаю головой. Мириады крошечных огоньков пляшут на лице Джен и на ярко-желтых стенах комнаты. Я касаюсь пальцами щек, хотя и так уже догадываюсь, что случилось: под нижними веками появились черные узоры, похожие на тигриные полоски – почти как у Морфея, только без драгоценных камней.
– Мои узоры… они очень заметны?
Дженара не сводит с меня взгляда.
– Не только узоры, Эл. Твои глаза… они стали фиолетовыми.
– Какими?!
Джен кивает.
– И это не легкий оттенок… знаешь, ты теперь чертовски странно выглядишь.
У меня что-то обрывается в животе.
– Быть того не может…
Мои волосы начинают шевелиться. Это дразнящий танец магии, вырвавшейся на волю.
– Блинский пень, – шепчет Дженара, когда несколько прядей тянутся к ней. – Ты заболела? Или что?
– Не знаю…
Дрожащими пальцами я собираю непослушные волосы и стягиваю их в узел на затылке.
– И что мы будем делать?
Мое горло сковано страхом, и голос звучит хрипло, как будто рот обложен наждачной бумагой.
Дженара задумывается.
– Ну, волосы можно собрать в пучок. Насчет лица… скажем, что решили сделать оригинальный макияж. Во время церемонии твои глаза будут скрыты под вуалью. А потом соврешь гостям, что поэкспериментировала с линзами. Но крылья… я сомневаюсь, что мы их сможем спрятать.
В комнате нет зеркала, по понятным причинам, и я не могу лично оценить масштаб бедствий. Я не хотела, чтобы чья-нибудь дурная шутка испортила сегодняшний праздник, поэтому выбрала самую маленькую комнату в доме, в которой не было зеркал. Я не сомневалась, что Джен и так сможет накрасить и нарядить меня.
Еще одна проблема заключается в том, что на двери нет замка; стало быть, я беззащитна.
Почему я этого не предвидела?
Румянец на щеках моей подруги становится тревожно ярким.
– Я сейчас приведу твою маму. – Джен делает шаг к двери и останавливается. – Просто сиди здесь и никого не впускай. Постарайся успокоиться. Мы всё уладим, слышишь? Вашу свадьбу ничто не испортит.
Я киваю, но только чтобы не расстраивать Дженару. Это просто обязано испортить праздник! Я не могу выйти к ничего не подозревающим гостям, выставив напоказ все свои секреты! У нас не бал в «Подземелье». Крылья на пляже далеко не так уместны, как на готичном маскараде.
Когда Дженара уходит, я приставляю к двери стул и перебрасываю крыло через плечо. Драгоценные камни переливаются радугой красок, совсем как узоры на лице у Морфея, когда он встревожен или озадачен. Недавно я обнаружила, что мое настроение тоже отражается в камнях. Морфей об этом умалчивал. Не зря ему нравилось видеть мои крылья… он читал меня.
Но обычно именно я решаю, когда их выпустить. Я без проблем управляла своей внешностью, с тех пор как вернулась в мир людей, и ни разу не утратила контроль над собой. Это какой-то фокус. И все началось с маленького синего кекса, со вкусом меда и аниса.
