Нужно его найти. Чем дольше я здесь, тем сильней меня к нему тянет. Мы отправимся к Гусенице, как и сказали цветы. Это мудрое существо поможет найти моего давнего знакомца и разрушить заклятие.
Словно прочитав мои мысли, Джеб выскакивает из лодки и принимается толкать ее к полосе прибоя. Песок скрипит под днищем. Как только лодка касается воды, Джеб запрыгивает обратно.
– Цветы сказали, что есть путь через море. Видимо, это наш единственный вариант.
Сев напротив, он изо всех сил принимается работать веслами.
– Ты правда думаешь, что это слезы Алисы? – спрашиваю я. – И я должна как-то заставить их высохнуть?
– Я уже ничему не удивлюсь. Я только что видел скелет с рогами и целый лес цветов-зомби.
Я опираюсь локтями о колени.
– Извини, что я так испугалась, когда меня опутал плющ.
Теперь я знаю, как чувствует себя Элисон, вечно живущая внутри кошмара.
– Шутишь? Ты отлично сыграла роль жертвы, чтобы я успел достать нож. Может быть, и не стоило бросаться на амбразуру, но ты их отвлекла, и всё получилось. Эй… – Он подталкивает своим ботинком мою ногу. – Отдохни, ладно?
Я откидываюсь назад, чтобы расслабить ноющие мышцы. Плеск волн убаюкивает меня, и я закрываю глаза. Но подремать удается всего несолько секунд, как вдруг Джеб свистит.
– Смотри, – говорит он, указывая назад.
Только что покинутый нами берег, вместо того чтобы постепенно уменьшаться, попросту… исчезает. Со всех сторон лодку окружает вода. Пока я пытаюсь осмыслить происходящее, солнце гаснет, как будто кто-то щелкнул выключателем. Я замираю, вцепившись пальцами в борта.
– Что это было? – напряженным голосом спрашивает Джеб.
– Настала ночь. Здесь нет сумерек, – отвечаю я уверенно. Так же твердо я уверена, что мы движемся в нужном направлении – туда, где ждет крылатый мальчик из моего прошлого.
Джеб молча смотрит на меня – и продолжает грести.
В лиловом небе мерцают звезды, отражаясь в непрестанно движущейся темной воде. Мы тоже движемся – лодка медленно описывает круги, так что уже невозможно понять, где море, а где небо.
Джеб кладет весла.
– Нет смысла грести. Посмотрим, куда нас вынесет течение, и будем надеяться на лучшее.
Его рубиновый лабрет блестит в свете фонарика.
– Дай, пожалуйста, рюкзак.
Я испытываю внезапное желание посмотреть рисунки в конце книжки.
Джеб вытаскивает из рюкзака два батончика и бутылку с водой и перешагивает через весла, слегка покачнув лодку.
– Тебе надо поесть.
Он протягивает мне рюкзак и еду и садится, скрестив ноги.
Я откладываю батончик, открываю бутылку и делаю глоток. А потом достаю из рюкзака «Приключения Алисы в Стране Чудес».
– Они решили, что ты – эльфийский рыцарь Белого двора.
Джеб разворачивает батончик.
– Да. Интересно, что это такое.
Я открываю вклейки.
– Вот, смотри.
Этот персонаж – практически двойник Джеба. Мускулистое тело, мужественный подбородок, темные волосы, алые точки драгоценных камней на висках и вокруг рта. Глаза напоминают темно-зеленый бархат. Они такого же цвета, как изнанка листьев. Единственная разница – заостренные уши.
Джеб, жуя, рассматривает картинку.
– Эльфы-рыцари служат Королеве Слоновой Кости в ее зеркальном замке, – объясняю я. – Их кровь кристаллизуется на воздухе. Они наносят себе маленькие ранки, чтобы кровь могла выступить каплями и превратиться в драгоценные камни. Их учат не проявлять эмоций и действовать, повинуясь только интуиции. У эльфов такой самоконтроль, что из них получаются лучшие в мире телохранители, но при этом королева очень одинока.
Джеб, с набитым ртом, смотрит на меня.
– Такое ощущение, что ты цитируешь энциклопедию. Откуда ты всё это знаешь?
Я листаю книгу, ища скелетообразного кролика.
– Еще я знаю, например, что Белла Кроллика подвергли пытке при помощи злых чар, которые лишили его плоти. Но Червонная Королева спасла своего слугу, остановив действие чар, прежде чем те добрались до лица. Он поклялся хранить ей верность до самой смерти. Так почему же он теперь служит какой-то Гренадине?
– Э-э?
Я качаю головой.
– Нет, ничего. Слушай, ты же всё видел. Я вспомнила, как справиться с тем жутким одуванчиком. И как пройти сквозь зеркало. Это потому что меня научили.
Джеб сует обертку от батончика в рюкзак и явно ждет объяснений.
– Не знаю как, но, прежде чем Элисон отправили в лечебницу, я здесь бывала. И, наверное, не раз: я припоминаю всё больше и больше. Видимо, я переносилась сюда по ночам. Во всяком случае, когда в нашем мире была ночь. Когда мои родители спали.
Джеб не двигается, просто смотрит в небо.
Я вздыхаю.
– Думаешь, я ненормальная, да?
Он фыркает.
– Если ты ненормальная, я из той же палаты.
Я облегченно смеюсь.
– Верно подмечено.
– Так. Давай теперь поговорим начистоту, – произносит Джеб, достает из рюкзака остальные сокровища, найденные в кресле, и раскладывает их на дне лодки. – Начнем с твоей мамы. Почему она на самом деле оказалась в лечебнице. – Он ненадолго замолкает – и договаривает: – И как это связано с твоими шрамами, поскольку, очевидно, никакой аварии не было.
Еще раз неторопливо отхлебнув воды из бутылки, я рассказываю Джебу свою историю, от садовых ножниц до истекающих кровью нарциссов. Но подробностями насчет бабочки и моего темного проводника я не готова поделиться. Эти воспоминания кажутся слишком личными.
Когда я перехожу к говорящим насекомым и растениям, чьи голоса мы с Элисон обе слышим, Джеб устремляет на меня особенно внимательный взгляд.
Он играет с моими шнурками.
– Значит, ты составляешь мозаики из насекомых, потому что это единственный способ…
– Заткнуть их. Да.
Он качает головой.
– А я думал, это мне не повезло в детстве. Неудивительно, что ты боялась в конце концов тоже угодить в психушку.
Джеб откидывается назад, опираясь на локти.
– Я понимаю теперь. В твоих глазах я вижу битву, которую ты ведешь непрерывно. Свет и тьма… как у моих готических фей.
Он снова принимается разглядывать меня, словно произведение искусства.
– Значит, те наброски, которые ты делал… они стали основой для твоих картин?
Джеб поднимает брови.
– Я столько раз замечала, что ты смотришь на меня, как на палитру с красками…
