«Ну, все», – успел подумать Генри. Он не верил, что мог так просчитаться, но поверить пришлось. Самый сильный волшебник королевства открыл рот и закричал: оглушительно, на одной ноте, и от этого крика полыхающие стены дома упали наружу легко, будто картонные. Послышался ужасный треск – стонущий, многоголосый, – и вековые сосны на склоне начали падать, их сносило волной звука. Генри попытался уронить Хью на пол, но тот сделал неуловимое движение рукой, и Генри отшвырнуло на несколько метров, на подтаявший от пожара снег около дома. Последние остатки цвета исчезли, мир почернел, будто обуглился, сосны валились, цепляясь друг за друга, и только Хью теперь сиял, как солнце. Генри лежал на снегу, не чувствуя ни капли ярости: у огня было прекрасное чутье на опасность, и сейчас он совершенно ясно понимал: стоит дернуться, телу свернут шею, на этом все и закончится. Хью медленным, деревянным движением повернулся к Генри, но тот вжался щекой в землю, пытаясь стать незаметным и покорным, не угрожать даже взглядом. Хью еще несколько секунд смотрел на него, а потом отвернулся, раскинул руки – и исчез.
Глава 9
Странник
Генри нетвердо поднялся и долго шарил среди тлеющих обломков, пытаясь найти свою перчатку. Рядом кто-то испуганно, страшно кричал, и Генри поежился от этого звука, но поисков не прервал, он не мог сосредоточиться на двух задачах разом, в голове все будто на куски разлетелось, и даже отыскав перчатку под рухнувшей потолочной балкой, он долго смотрел на нее, прежде чем надеть обратно. Пот катился по лицу, и Генри медленно стащил куртку и бросил ее на снег. Она теперь выглядела одинаковой с обеих сторон – красного цвета больше не существовало. Зеленого тоже: когда Генри наконец-то нашел в себе силы оглядеться и понять, кто кричит, он увидел, что это посланники, вот только их мундиры теперь казались черными. Те самые пять человек, которые стояли под склоном с подарками, те самые, которые швыряли в дом горящую паклю.
Двоих придавило упавшими деревьями, остальные трое барахтались среди сосновых веток и кричали, кажется, просто на общей волне ужаса: кроме царапин, никаких повреждений Генри на них не разглядел. Он уже надеялся, что на этом плохие новости закончатся, но нет, куда там. Во-первых, он разглядел Свана, который свернулся в сосновых ветках и выл, как ребенок, обхватив самого себя за локти и поглаживая их, словно пытался успокоить самого себя. Во-вторых, ниже по склону в снегу барахтались двое, которых Генри совершенно не ожидал здесь увидеть. Эдвард сидел на коленях, сжимая обеими руками голову, а Джетт носился вокруг и явно не мог решить: сбежать, помочь кому-нибудь или просто сесть на снег и голосить вместе со всеми.
Их вид немного вывел Генри из оцепения, и он пошел к ним, едва не путаясь в собственных ногах.
– Ты должен вылечить посланников, – настойчиво сказал он. – Тебе станет лучше.
Он сразу понял, отчего Эдвард стонет и мотает головой – сам он был в полном порядке, просто, как обычно, чувствовал боль всех вокруг. Но Эдвард взглянул на него так, будто с ним заговорило гигантское насекомое, – дернулся всем телом, пытаясь отползти.
– Это ты, – выдавил он. – Ты был с ним в доме.
– И снег под твоей рукой весь сгорел, мы видели, – поддакнул Джетт, держась от Генри в добром десятке шагов. – Ты парень с даром огня, про которого Сван говорил. Я тебя помню, в городе встречались. Перчатки у тебя, значит, не ради моды.
– Да уж, – процедил Эдвард. Генри впервые видел, чтобы эти двое хоть в чем-то соглашались. – Это ты уничтожил сеть, да? Ты с ним заодно или просто чокнутый?
– Все, что он забрал, умерло бы вместе с ним, – твердо сказал Генри. Он про это не подумал ни секунды, но причина была хорошая: Джетт с Эдвардом переглянулись, и злой страх на их лицах хоть немного побледнел. – Волшебники умерли бы, существа – тоже, краски бы не вернулись.
– Зато королевство бы выжило, – резко произнес у Генри за спиной знакомый голос. – А теперь мы все обречены.
Ну конечно, волшебники не могут краски не сгущать. Генри мрачно посмотрел на Алфорда – тот сердито шел к ним через снег. Вид у него был измученный.
– Так. – Генри с силой потер лицо. – Для начала расскажите, как такая идея вам в голову пришла.
– Не должны мы тебе ничего рассказывать, – вызверился Эдвард.
– Тогда вылечи людей. У одного сломаны ноги и по голове приложило, второй плечо раздробил. Никто не умирает, – пояснил Генри.
Но Эдвард только головой замотал.
– Откуда ты знаешь про мой… – Он скривился. – Я никому не говорил. Ненавижу эту дрянь и лечить никого не буду. Я один раз попробовал это сделать и еле встал потом. Нет. Ни за что.
Генри шагнул к нему, Эдвард сжался, и тут между ними вклинился Джетт. От его фальшивой широкой улыбки Генри стало не по себе – обычно Джетт берег ее для опасных чужаков.
– Прости, приятель, – легким тоном сказал Джетт. – Ты совершенно прав, но можно мне его на минутку?
Он оттащил Эдварда в сторону и зашептал ему на ухо – тихо, но слух у Генри был отличный.
– Слушайте, ваше высочество. Не скажу, что я ваш поклонник номер один, но вы мне денег должны, так что не хочу, чтоб вы ноги протянули. С этим парнем лучше не спорить, вы на него посмотрите, – глаза дикие, слюна изо рта капает. Тихо сделайте, что он говорит, и скрываемся отсюда.
Генри вытер лицо. Подбородок был весь мокрый, а он даже не замечал: огонь так рвался изнутри, что он свое тело едва чувствовал.
«Прости, я держусь, Генри, – пробормотал огонь, впервые, кажется, назвав его по имени. – Правда держусь, но это трудно. Ты очень зол, я очень испуган, это плохой расклад, обычно у нас наоборот».
Стараясь держаться подальше от Генри, Эдвард добрел до посланников и по очереди накрыл рукой их раны. На лбу у него выступила испарина, он морщился и, кажется, сам был в ужасе от того, что делает. Посланникам он в глаза не смотрел, закончил и сразу отступил.
– Твоя мать гордилась бы тобой. Она лекарь, – выпалил Генри прежде, чем успел себя остановить. – Я однажды ее встретил. Она жива и здорова. Лечит людей, только не так, как ты, не прикосновением, а просто.
Рот у Эдварда приоткрылся, и Генри продолжил.
– Тебе станет лучше. Скоро. – Он сам не понимал, зачем все это говорит, ему просто хотелось согнать с лица Эдварда страх. – Силы восстановятся, потерпи.
– Откуда тебе знать, дикарь? – насторожился Эдвард. – Что ты так странно смотришь?
– А нам, кстати, уже пора. – Джетт крепко взял Эдварда за локоть и оттянул в сторону. – Так, толстяк, за мной. И не реви уже, без тебя тошно.
Сван как раз плелся к ним, размазывая слезы по лицу. Эдвард при виде его чуть скривил губы – общество Джетта он еще кое-как терпел, но рядом со вторым простолюдином стоять не хотел и незаметно шагнул подальше. Впрочем, Сван на него вообще не смотрел – рыдал так, будто у него сердце разбивалось.
