«Это мне сказала Джоанна».
«Ее заклятие такое: грибни заберут моего первенца, только тогда голос вернется».
«Ей что-то было от них нужно, и она пообещала им в обмен исполнить их мечту».
«Я никогда этого не сделаю. Не отдам малыша. Матери так не поступают».
«Лучше вообще не буду заводить детей. А для этого надо не выходить замуж».
«Поэтому я сбежала. Чтобы меня не выдали».
Почерк становился все более неразборчивым, строчки ехали вниз, – последнюю табличку уже почти невозможно было разобрать.
– Плохо, – подвел итоги Генри.
– Ого, – присвистнул Эдвард, догоняя Агату. – Так вот в чем дело. Тебе уже было семнадцать, и твоя мать начала присматривать жениха. Меня в основном. Слушай, а это заклятие… Ну… Можно как-то по-другому снять?
Агата яростно помотала головой. Она была вся красная от стыда, ни на кого не смотрела и сжимала кулаки, – Генри никогда ее такой не видел.
– Я даже не знаю, готов ли жениться. Уже год увиливаю от этой чести всеми способами, а теперь, когда Сердце вернулось, особенно. Хочется… Не знаю, мир посмотреть, что ли. Но если хочешь, мы поженимся и поселим всех грибней во дворце, – легким тоном сказал Агате Эдвард, и Генри даже не понял, шутит он или нет. – Нет, серьезно, давай. Ты сможешь вернуться домой, к маме. Ну будут везде бегать плюшевые медведи в шляпах. Ну ребенок наш не будет расти, – ладно, всякие дети бывают. Я вот был нормальный, а мать все равно меня бросила, даже не знаю почему, – грустно закончил Эдвард. – Я так не поступлю.
Агата растроганно похлопала его по локтю и покачала головой.
– Зато потом сможете завести еще сколько хотите детей, и их никакие грибни не заберут, – брякнул Генри, но Агата бросила на него такой взгляд, что он понял: так себе идея.
– А по-моему, навсегда остаться ребенком совсем неплохо, – мечтательно сказал Сван. – Играешь все время, за тобой присматривают, кормят. И одежду перешивать не надо – отец вечно ругался, что я расту слишком быстро.
– Может, проклятие не подействует, если ты выйдешь не за такого… такого, – Джетт боком прибился к Агате и широким жестом указал на Эдварда, – а за простого нормального парня.
Эдвард фыркнул.
– Нет, правда! – запальчиво продолжил Джетт. – А может, поцелуя хватит? В сказках любое заклятие так снимается.
Генри видел, что он дурачится, но дурачится от желания помочь, и Агата это тоже поняла – подняла бровь и качнула головой, но без злости.
– Ладно. Я знаю, что надо сделать, – сказал Генри, поймав растерянный взгляд Агаты: похоже, она не могла поверить, что никто не начал ее презирать, узнав правду. – У тебя дар. Ты умеешь чинить вещи.
– А что, у женщин тоже дары бывают? – удивился Эдвард. Ну конечно, он же из дворца вообще носа не показывал, а дворцовые девушки не спешили выставлять свои дары напоказ. – Серьезно?
– Не дело тебе сидеть в деревне совсем одной, – продолжил Генри. – Эдвард, заберешь ее с собой во дворец и проследишь, чтобы ее не выдали ни за кого, пока вы как-нибудь не уладите вопрос с грибнями. Они добрые, может, на деньги согласятся? И никаких свадеб, пока Агата сама не решит. Во дворце у тебя много работы будет. – Генри широко улыбнулся Агате. – Починишь свет, да и вообще, там много чего разваливается.
Глаза у нее просветлели. Она смотрела на него с такой благодарностью, что Генри внезапно вспомнил кое-что почерпнутое из книги «Хорошие манеры для юных мастеров». Он не особо далеко успел продвинуться, но это там было в самом начале. Генри поймал руку Агаты и коротко приложился к ней губами, пониже натянув ее рукав, чтобы не обжечь.
– Все будет хорошо, не волнуйся, – сказал Генри и пошел дальше.
Агата нерешительно кивнула и потерла глаза, но не заплакала: она тоже умела держать слезы в себе.
– Я за тобой присмотрю, – серьезно сказал Эдвард. – Обещаю: никто тебя не заставит ни за кого выходить, пока не захочешь. Просто вернись домой и живи, отца я беру на себя. И твою мать тоже. Объясню им, что времена меняются и не всем обязательно жениться до двадцати лет.
– Как можно ему доверять такую девушку? – оскорбленно пробормотал Джетт. – Вы на него посмотрите: такие вообще слова не держат!
– Он – держит, – покачал головой Генри.
Эдвард, кажется, услышал и покосился на Генри так, будто не верил, что кто-то может быть о нем подобного мнения.
– Э… ребята? – позвал Сван.
Он показывал назад, и все обернулись. Почерневшая граница мироздания придвинулась ближе, она проглатывала даже Край изобилия – деревья и дома, мимо которых они прошли в самом начале, уже превратились в обугленные остовы, лишенные жизни и красок. Похоже, Хью продолжал стягивать волшебство к себе, и даже его прекрасное убежище начинало гибнуть.
– Если честно, я так и не понял, как мы собираемся его победить, но у меня вопрос, – дрогнувшим голосом сказал Джетт. – После этого все станет как было? Потому что если нет, то…
– Я все исправлю, – спокойно сказал Генри. – Не спрашивайте как. Я знаю способ. Главное – дойти.
Он посмотрел вперед, и его кольнула тревога. Генри был уверен, что с направления они не собьются, и слишком уж расслабился. Он только сейчас заметил, что золотое сияние среди деревьев, их точка назначения, приближается чересчур медленно, будто они продвигаются со скоростью улиток. Ему даже показалось, что дома вокруг те же самые, что и десять минут назад, хотя с уверенностью сказать было невозможно: все здесь выглядело слишком похожим.
Они пошли быстрее, но скоро все убедились: надо мчаться сломя голову, чтобы продвинуться хоть на пару шагов. Видимо, сила Хью защитилась от гостей не только фальшивым Генри. Все подавленно замолчали: вряд ли стоило надеяться, что с такой скоростью они успеют.
Время, которое Генри бездарно тратил, валяясь на пепелище своего дома, теперь стало драгоценным. Странник говорил, что в умелых руках четыре часа – это много, но… Генри медленно опустил взгляд на свои руки. Интересно, их можно считать умелыми? Он сейчас был так силен, сила звенела в нем, как натянутая тетива, и что, если он сможет…
«Нет, – возразил огонь. – Мне придется слишком много на это потратить, а нам нужно скопить все, что есть, для последнего удара».
– Если сейчас не успеем, никакого удара не будет, – возразил Генри и, только когда все обернулись, сообразил, что сказал это вслух. – Я не вам, – пояснил он, но стало только хуже: все посмотрели на него с опаской, как при первой встрече.
«Ладно, поверю тебе, – хмуро сказал огонь. – Но если нам не хватит, я не виноват. Да и вообще я не знаю, смогу ли сделать это так надолго и для такой толпы народу».
«Сможешь, – успокоил Генри. – Хороший повод узнать, на что мы с тобой способны».
«Да уж, повод – лучше не бывает», – скептически сказал огонь.
