5. На грани катастрофы
Наступление турок в Малой Азии было не единственной проблемой, с которой столкнулся Алексей Комнин. Незадолго до Первого крестового похода взрыв недовольства произошел в самом Константинополе. Неудачные попытки отбить хоть что-то у турок заставили многих сомневаться в способностях императора. С появлением новых угроз – возобновившихся набегов кочевников на Балканы и нападений сербов на северо-западные границы – власть Алексея I пошатнулась. Незадолго до отправки послов к папе римскому в 1095 году ситуация стала критической – перед императором замаячила угроза переворота, который поддержала почти вся византийская элита: против него поднялись высшие военачальники, сенаторы, аристократы и некоторые ближайшие соратники, включая тех, кто помогал ему прийти к власти. Спираль распада, которая вынудила Алексея I искать помощи на Западе, продолжала раскручиваться.
С ухудшением положения в Малой Азии давление на императора в самом Константинополе усилилось. После первой волны успехов турок в 1090–1091 годах Алексея I уже критиковали в столице. Патриарх Антиохийский Иоанн Оксита был убежден в том, что император должен нести ответственность за свои неудачи; бесконечные войны 1080-х годов не дали ничего, а поражения принесли огромные страдания
{273}. И упреки патриарха упали на плодородную почву. Среди тех, кто не входил в ближний круг соратников, созданный Алексеем I после его прихода к власти, росло недовольство. Император, как писал один византийский автор, постоянно продвигал членов своей семьи, щедро раздавая им огромные суммы денег: «Когда речь шла о его родственниках или о тех, кто служил ему, [Алексей I] раздавал государственные средства возами. Они ежегодно получали жирные субсидии и наслаждались таким богатством, что могли брать к себе на службу такую свиту, которую не мог себе позволить обычный человек, а только император; их дома были размером с город и по роскоши не отличались от дворцов». На остальных аристократов, как с горечью отмечал автор, подобная щедрость не распространялась
{274}.
Фаворитизм императора по отношению к членам своей семьи не знал границ. Никифору Мелиссену, одному из сводных братьев Алексея I, доставались налоговые сборы из важного города Фессалоника, а брат императора Адриан в 1084 году получал доходы с полуострова Кассандра (самый западный из трех, входящих в более крупный полуостров Халкидики в современной Греции)
{275}. В этот период членами императорского семейства были основаны многочисленные религиозные учреждения. Например, Анна Далассина основала церковь и монастырь Христа Пантепопта (в настоящее время – мечеть Эски Эмарет в Стамбуле), а сын Алексея I Исаак Комнин – монастырь Божьей Матери Космотейра. Таким образом, в то время как экономика государства переживала тяжелые неурядицы, в руках людей, приближенных к императору, скапливались колоссальные богатства
{276}.
Близкие родственники Алексея I назначались на многие ключевые посты. Правителями Диррахия, одного из важнейших городов в западной половине империи, были два сводных брата императора – Георгий Палеолог, а после него Иоанн Дука. Последнего сменил старший племянник Алексея I
{277}. Адриан и Никифор Комнины, два младших брата императора, были назначены на высокие должности в армии и на флоте. Их старший брат Исаак между тем стал играть важную роль в самом Константинополе, отвечая за предотвращение бунтов и мятежей. Константину Далассину, кузену императора со стороны матери, в середине 1080-х годов доверили освобождать от турок город Синоп, после чего поставили во главе флота, ведущего операции против Чака-бея в водах, прилегающих к Малой Азии
{278}. Другие родственники Алексея I также получили высокие должности
{279}.
Зависимость императора от семьи сильно повлияла на то, как его видят историки последующих поколений. Концентрация власти ознаменовала появление в Византии новой системы устройства государства, в которой на смену широкой гражданской администрации пришла небольшая группа членов узкого императорского круга, объединенная общими интересами
{280}. Однако, несмотря на соблазн считать, что власть Алексея I опиралась только на его кровных и непрямых родственников, на самом деле он получал поддержку от намного более многочисленной группы сторонников, чем принято считать.
Например, нам известно, что было много двоюродных и троюродных братьев и сестер, племянников, племянниц и некровных родственников, которые не пользовались расположением императора и за первые полтора десятка лет его пребывания у власти не получили выгодных должностей и высоких постов
{281}. Было также немало тех, кто добился многого при новом режиме, не будучи родственником императора: например, Григорий Пакуриани, происходивший из благородной грузинской семьи, в 1081 году был назначен командующим императорской армии
{282}. Константин Опос, который в середине 1080-х годов тоже был крупным армейским начальником, также не имел отношения к семейству Комнинов
{283}. Самым ярким примером в этом ряду был Лев Кефала. В 1083 году, когда он управлял Лариссой, норманны осадили город. Осада была настолько тяжелой, что, по некоторым данным, жители Лариссы прибегали к каннибализму
{284}. Позднее, когда угроза со стороны турок резко усилилась, Лев Кефала был назначен комендантом города Абидос на западе Малой Азии. Благодаря способностям и верности императору его карьера пошла в гору. В 1080-х годах ему были пожалованы несколько деревень и земельных участков, предоставлены налоговые послабления и в конце концов дано право передать свое имущество по наследству
{285}.
