Ветер перемен, начавшихся в 1094 году, вознес иностранцев на недосягаемую высоту. Император все больше полагался на норманна Петра Алифу, который пришел на службу десятью годами ранее
{342}. Императорский флот был отдан под командование Ландульфа (ломбардца, судя по его имени). Этот человек стал первым чужестранцем, который возглавил военный флот Византии
{343}. Всегда надежный Татикий тем временем занял самую высокую должность в армии. Во время Первого крестового похода ему также будут поручать самые деликатные и важные задачи
{344}.
Мало кто из высокопоставленных чиновников пережил чистки. На важных должностях остались Георгий Палеолог и Иоанн Дука. Первый ревностно отстаивал интересы императора во время переговоров с крестоносцами, в то время как второй вместе с Константином Далассином возглавлял кампанию по освобождению западных областей Малой Азии
{345}. Однако освобождение от старой гвардии таило в себе риски. Чтобы одним махом убрать всех сторонников Диогена и остальных недовольных, империю пришлось бы обезглавить. Поэтому чистки носили поэтапный характер. Никифору Мелиссену, например, позволили остаться на службе в течение нескольких месяцев после раскрытия заговора – весной 1095 года он принимал участие в кампании против половцев под пристальным наблюдением только что повышенных в должностях старших командиров, после чего тихо исчез из вида
{346}.
Несмотря на все принятые меры, власть Алексея I оставалась нестабильной. Это особенно ярко проявилось в начале 1095 года, когда пришли новости о том, что свирепый половецкий вождь Тогортак переправился через Дунай и вторгся на территорию империи. В рядах половцев шел человек, утверждавший, что его зовут Лев Диоген и он является одним из сыновей императора Романа IV. Он хотел воспользоваться недовольством в Византии и пройти путем Никифора Диогена, его «брата». Лев Диоген привел половцев к городу Адрианополю во Фракии и подверг его долгой осаде. Сами кочевники тем временем сеяли панику и разрушения на Балканах
{347}. Несмотря на то что половцев удалось в конце концов вытеснить за Дунай, кризис в Византии не ослабевал.
Однако основной проблемой, требующей незамедлительного решения, оставалось восстановление контроля над Малой Азией и в особенности освобождение Никеи. Предыдущие попытки Алексея I овладеть городом хитростью, купить его или попытаться сокрушить его оборону ни к чему не привели
{348}. Оставался только один путь – длительная осада. Но для ее осуществления было необходимо сосредоточить большую массу войск, идеально подготовленных для штурма крупных и хорошо укрепленных городов. Необходимые Алексею I человеческие ресурсы и технологии можно было получить только из одного источника.
6. Призыв с Востока
Десятилетия, предшествовавшие Первому крестовому походу, были отмечены появлением и укреплением чувства христианской солидарности, общей истории и судьбы, объединявшей Восток и Запад. Этот процесс в значительной степени объяснялся более интенсивным перемещением людей и идей по Европе, но также сознательно поддерживался византийской пропагандой.
Естественно, взаимодействие между Западом и Востоком существовало всегда, но из-за стремления Византийской империи привлечь западных рыцарей в Константинополь в XI веке под него подвели организационную основу. В Лондоне даже существовала вербовочная контора, куда зазывали стремящихся к славе и желающих испытать счастья и где византийские чиновники заверяли тех, кто хотел рискнуть отправиться на Восток, что о них в Константинополе позаботятся
{349}. В столице империи держали под рукой штат переводчиков, которые приветствовали прибывших на службу басилевсу
{350}.
Временами кажется, что в Западной Европе даже пытались воспрепятствовать жаждущим приключений молодым людям покидать родной дом. В письме, написанном в конце XI века Ансельмом, настоятелем влиятельного монастыря в Ле-Беке (Нормандия) и позднее епископом Кентерберийским, молодому норманнскому рыцарю по имени Вильям, отмечается, что византийцы предлагают соблазнительное вознаграждение. «Не давайте завлечь себя заманчивыми обещаниями, – советовал Ансельм, – следуйте своей судьбе и призванию, избранному для вас Богом, и станьте монахом». Возможно, Вильям прислушался к этому совету, а может быть, и нет: в том же письме говорится, что его брат уже отправился в Константинополь и Вильям последует по его стопам
{351}.
Византия с радостью воспринимала этот стабильный приток рыцарей даже до прихода к власти Алексея I. В отличие от императорской армии, в которой преобладала пехота, в западноевропейских армиях делался упор на кавалерию. Технический прогресс в области вооружения и доспехов привел к тому, что рыцарь, передвигающийся верхом на тяжелом коне, стал мощной боевой единицей. Развитие тактики только усиливало превосходство: западная кавалерия более уверенно держала строй как в наступлении, так и в обороне
{352}. Благодаря дисциплине всадники из Западной Европы представляли опасность даже для таких проворных и стремительных противников, как печенеги и турки, целью которых было расколоть боевые порядки врага на отдельные отряды, после чего уничтожить их по частям.
