Формально Балдуин осуществлял надзор за Эдессой от имени Константинополя. Мы можем говорить так не только потому, что он начал одеваться, как византиец, и отрастил бороду по местной моде, но и на основании более существенной информации. Заняв Эдессу, Балдуин во время поездок по региону стал всегда использовать двух глашатаев, которые скакали впереди, извещая о скором его прибытии. Балдуин передвигался на колеснице, на золотом щите которой располагался безошибочно узнаваемый символ власти, которой он служил, – императорский орел Константинополя
{659}.
Назначение Балдуина наместником Алексея I в Эдессе и прилегающих районах было официально закреплено присуждением ему титула дуки (правителя). Именно поэтому латинские источники начали в это время говорить о том, что Балдуин имеет титул герцога – на родине он таким титулом не владел
{660}. Его деятельность в Эдессе также объясняют, почему он позднее не хотел покидать город и снова присоединяться к Крестовому походу: он не мог отказаться от своих обязательств
{661}. Женитьба Балдуина на дочери Тороса Арде после смерти его жены-англичанки Годеверы также позволяет предположить, что он пустил корни в Эдессе
{662}. Короче говоря, Балдуин был прекрасной кандидатурой в качестве представителя византийского императора, строившего амбициозные планы освобождения восточных районов империи.
Пока Балдуин пробивался на восток, распространяя власть императора, остальная часть армии крестоносцев продолжала двигаться на юг. В октябре 1097 года она наконец добралась до огромного города Антиохия. Город был не только хорошо укреплен, но и удачно расположен: с двух сторон его прикрывали горы, а протекающая на западе река Оронт служила дополнительной преградой. Антиохию защищали стены высотой двадцать метров и толщиной два метра, многочисленные башни позволяли наблюдать за действиями противника внизу
{663}.
Однако заставляли крестоносцев волноваться не расположение и укрепления Антиохии, а ее размеры. Протяженность стен, окружающих город, составляла пять километров, они охватывали район площадью около 1500 акров (6,07 км2). Как писал один наблюдатель, пока жители имели достаточно продовольствия, они могли оборонять город столько, сколько хотели
{664}. Город был настолько огромен, что внутри его стен можно было выращивать хлеб, фрукты и овощи для защитников в почти неограниченном количестве.
Правитель Антиохии Яги-Сиан был так уверен в оборонительных сооружениях города, что не предпринял почти ничего против подошедших к стенам города крестоносцев. Это дало рыцарям возможность перегруппировать свои силы после долгого перехода и провести тщательную разведку города. Более того, крестоносцы достигли Антиохии в благоприятное время года, когда уже спала удушающая летняя жара, а продовольствия было в изобилии. Они пришли в восторг, обнаружив «богатые виноградники, тайники, полные зерна, деревья, изобилующие плодами, а также много других благ»
{665}.
Как ни странно, в Антиохии и вокруг нее царило удивительное спокойствие. Жители города занимались своими повседневными делами, по-видимому совершенно не тревожась по поводу присутствия огромной армии по ту сторону крепостных стен; а крестоносцы строили свои планы, не думая об опасностях, которые ожидали их в будущем. Капеллан Раймунда Тулузского с легкой тоской писал, что вначале крестоносцы «ели только отборные куски вырезки, костреца и плеча, презирали грудинку и совсем не думали о хлебе и вине. В те хорошие времена только часовые у стен напоминали нам о наших врагах, укрывшихся в Антиохии»
{666}.
Крестоносцы хорошо закрепились в районах, окружающих Антиохию. Они взяли под контроль городскую гавань Святого Симеона, чтобы снабжать армию морским путем с Кипра, где после возвращения острова Византии уже действовал недавно назначенный новый правитель. Одной из его задач было бесперебойное снабжение крестоносцев
{667}. Впрочем, если учесть, что Тарсус и другие прибрежные города уже были освобождены, перебоев в снабжении как с Кипра, так и из других мест не отмечалось.
Теперь крестоносцы попытались осуществить блокаду Антиохии. Хотя это поначалу привело к повышению цен в городе, благодаря его географическому положению и размерам полностью блокировать Антиохию было почти невозможно. Как писал один мусульманский хронист, «масло, соль и другие необходимые продукты стали в Антиохии дорогими и недоступными; но в город так много доставлялось контрабандой, что они снова подешевели»
{668}.
Неэффективность блокады была только одной из проблем. Другая заключалась в том, что условия жизни самих осаждавших вскоре ухудшились. При организации осады поиски достаточного количества продовольствия и корма для лошадей являются главной целью. Для одного животного нужно от пяти до десяти галлонов (20–40 л) свежей воды в сутки, а также изрядное количество сена и большой выгон. Точное количество лошадей вокруг Антиохии оценить трудно, но оно точно исчислялось тысячами голов, а самые богатые аристократы привезли с собой по нескольку скакунов. Расходы на содержание такого большого количества лошадей, не говоря уже о тех, кто на них ездил, были очень внушительными.
Кроме того, дурным предзнаменованием стало то, что запасы продовольствия иссякли уже через несколько недель после прихода армии к Антиохии. Местность, которая казалось такой богатой и плодородной, когда крестоносцы подошли к городу, быстро превратилась в голую и безжизненную. К концу года условия стали просто ужасающими. Как писал Фульхерий Шартрский, «затем голодающие люди стали пожирать стебли бобов, все еще растущие на полях, разные растения без соли и даже чертополох, который из-за отсутствия дров нельзя было как следует сварить и поэтому он царапал язык. Они съели также лошадей, ослов, верблюдов, собак и даже крыс. Те, кто победнее, ели звериные шкуры, а также семена злаков, найденные в навозе»
{669}.
К середине ноября те, кто покинул безопасный лагерь в поисках еды – или по другим причинам, – очень серьезно рисковали. Одного юного рыцаря, Абеляра Люксембургского, «молодого человека королевской крови, принадлежавшего к очень знатному роду», нашли «играющим в кости с какой-то женщиной благородного происхождения и необыкновенной красоты в саду наслаждений, полном яблонь». На него внезапно напали и на месте отрубили голову. Его спутницу турки схватили, жестоко изнасиловали и тоже обезглавили. Головы обоих с помощью катапульт забросили в лагерь крестоносцев
{670}. Турки демонстрировали уверенность в своих силах жестокими методами – они повесили патриарха Антиохийского Иоанна Окситу на крепостной стене вверх ногами и били его по ступням железными брусьями на виду у крестоносцев
{671}.
