Когда Кербога наконец отдал приказ начать атаку, рыцари уже успели встать в боевой порядок. Это вызвало панику в армии Кербоги, которая и так нервничала из-за репутации европейцев, которую они завоевали благодаря своим предыдущим успехам. Крестоносцы сохраняли дисциплину, их небольшие отряды проникали в самую гущу вражеской армии, которая не могла устоять под натиском тяжелой кавалерии. Строй турок начал рассыпаться. По словам очевидца, их командиры убегали с поля боя, как олени. Лагерь Кербоги был захвачен крестоносцами, и все, что в нем было, попало к ним в руки, включая изрядное количество турецких женщин, которых мусульмане привезли с собой в предвкушении празднований по случаю ожидаемого взятия Антиохии и разгрома европейцев. Последние не покусились на их честь, как писал Фульхерий Шартрский, «но воткнули копья в их животы»
{719}.
Битва, которая могла стать бесславным финалом похода на Иерусалим, вдруг обернулась его звездным часом. Победа крестоносцев над армией Кербоги оказалась настолько неожиданной, что даже очевидцы не понимали, как был достигнут такой успех. По словам Раймунда Ажильского, который тоже участвовал в сражении, причиной поспешного отступления Кербоги стал ливень, ниспосланный Господом на христианскую армию, который вселил в нее благодать, силу духа и ненависть к врагу
{720}. Другой очевидец тоже считал, что без вмешательства Господа не обошлось, потому что ему наряду с крестоносцами явились небесные рыцари без счета с белыми знаменами, а во главе их были святые Георгий, Маврикий и Дмитрий
{721}. Еще один хронист был убежден в том, что победу принес обломок Копья Лонгина, который вселил леденящий страх в сердце Кербоги в момент, когда тот увидел реликвию, и вынудил его бежать с поля боя
{722}. Арабские хронисты приводили более реалистичные причины. По их словам, Кербога был наглым и дерзким человеком, чьи характер и поведение не добавляли ему любви и уважения у других эмиров. Он не разрешил своим воинам убить захваченных в плен рыцарей, что стало особенно непопулярным шагом. Более того, Кербогу предали во время битвы враги из числа его собственных людей
{723}.
Конечно, катастрофа армии Кербоги могла бы показаться крестоносцам волшебством, но у их триумфа были совершенно земные причины. Замешательство, быстро охватившее турок, стало результатом плохого управления и связи. Из-за этого среди турок распространилась паника – даже во время коротких стычек, когда крестоносцы только оборонялись, создавалось впечатление, что мусульманскую армию вынуждают отступить. В хаосе боя, когда от пыли, поднятой копытами лошадей, и от звона мечей и криков, заполняющих все вокруг, невозможно ничего увидеть и расслышать, уже и так встревоженная турецкая армия стала жертвой своего размера: многочисленные командиры пытались понять, что происходит на поле боя, одновременно надеясь получить приказы от Кербоги.
Войско крестоносцев, мобильное, дисциплинированное и хорошо управляемое, своими выдающимися успехами было обязано собственному умению держать строй. Европейцы уже отбили атаки трех крупных мусульманских армий и полностью подчинили себе Антиохию. Они ничего не боялись и не нуждались в новых доказательствах того, что Бог действительно с ними. Конечно, они ни в малейшей степени не сомневались в том, что Священный город должен быть возвращен христианскому миру.
После сражения у Антиохии лидеры Крестового похода еще раз оценили положение. Они решили, что наступление в южном направлении на Иерусалим не стоит начинать до зимы, чтобы дать возможность получить подкрепления и восстановить силы. Боевой дух экспедиции опять был высок и получил дополнительный импульс благодаря капитуляции гарнизона цитадели Антиохии после разгрома армии Кербоги, а также из-за растущей поддержки, которую крестоносцам оказывали жители окружающих районов, которые начали снабжать продовольствием новых хозяев города.
Однако приостановке марша на Иерусалим способствовала не только необходимость перегруппироваться. Хронист Раймунд Ажильский, например, был обеими руками за то, чтобы крестоносцы немедленно начали наступление. Он был убежден, что если они прямо сейчас пойдут на Священный город, то не встретят сопротивления, потому что население Сирии и Палестины так напугано после поражения Кербоги, что никто не осмелится даже камень бросить в крестоносцев
{724}. На самом же деле задержка была вызвана спорами о будущем покоренной Антиохии. Город был взят, но практические вопросы, связанные с оккупацией, начали тяготить крестоносцев. Как поддерживать контроль над самим городом, более мелкими городами, крепостями и населенными пунктами? Под чье покровительство их передать? Чего ожидать от местного населения с точки зрения сотрудничества и обеспечения продовольствием, особенно от мусульманского? Кто возьмет в свои руки власть в городах за пределами границ Византии? Является ли главной целью экспедиции только освобождение Иерусалима или есть еще какие-то цели, о которых следует подумать? Несколько месяцев после разгрома армии Кербоги ушли на борьбу за душу Крестового похода.
Основной причиной кризиса стали острые разногласия, возникшие между Боэмундом, который требовал передать ему власть над городом, и Раймундом Тулузским, настаивавшим на исполнении присяги. Раймунд стоял на том, что цель Крестового похода – вооруженное паломничество, а не захват территорий. Споры зашли в тупик – Боэмунд отказался покидать Антиохию; Раймунд отказался идти на Иерусалим до тех пор, пока Боэмунд не откажется от своих притязаний.
В Крестовом походе начался раскол. До сих пор его предводители демонстрировали удивительную солидарность как на поле боя, так и во время совещаний. Однако после взятия Антиохии из-за возросшей конкуренции между ними под угрозой оказалось все предприятие. Вскоре после победы над Кербогой было сделано необычайное заявление: все участники экспедиции объявлялись свободными в выборе господина, на службе которого они хотели бы состоять; это было яркое свидетельство того, насколько глубоким оказался раскол. Это означало, что все традиционные связи и союзы, которым на Западе придавалось огромное значение, не просто ослабели, а полностью исчезли. Эта резкая метаморфоза в основном была на руку Раймунду; его популярность и отличная репутация привлекали на его сторону тех, кто еще не служил ему
{725}. Одним из вступивших в отряд Раймунда был автор «Деяний франков», который пришел вместе с Боэмундом из южной Италии, но испытывал все большее раздражение из-за задержки похода на Иерусалим.
Другие крестоносцы тоже надеялись извлечь пользу из того, что ситуация в конце концов разрешится. Достаточно много рыцарей (всадников) и пехотинцев, обедневших за время долгой осады Антиохии, ушли в Эдессу к Балдуину, привлеченные щедрым жалованьем, которое он обещал выплачивать за их службу
{726}. Брат Балдуина Готфрид тем временем начал захватывать местные замки и городки (например, Тель-Башир) и собирать дань с местных жителей, которой он делился со своими людьми
{727}. В итоге его популярность выросла, и люди стали проситься к нему на службу. Подобным промыслом стали заниматься даже рыцари низкого происхождения. Раймунд Пиле собрал отряд, пообещав своим новым подчиненным быструю наживу, и отправился на плодородное плато Джедель ас-Суммак. После нескольких удачных операций отряд был почти полностью разгромлен в результате опрометчивого нападения на город Маарат ан-Нуман (расположен на территории современной Сирии) в июле 1098 года
{728}.
