Но предстояло сделать еще очень многое. Святой город был хорошо укреплен, его окружали мощные стены и защитные сооружения, гарнизон Иерусалима несколько месяцев готовился к приходу западных рыцарей. Пока крестоносцы совещались и размышляли о предстоящем штурме города, Танкред, страдавший от сильной дизентерии, направился к близлежащей пещере; в ней он обнаружил множество деталей осадных машин – следов предыдущих попыток захватить город. Крестоносцы восприняли находку Танкреда как еще одно свидетельство того, что удача по-прежнему на их стороне
{750}. Нужные материалы собрали и сложили, а тут подоспела новость о том, что шесть генуэзских кораблей пришли в Яффу с грузом припасов и продовольствия, они же привезли веревки, молотки, гвозди, большие и малые топоры
{751}. Даже при том что для доставки материалов из порта в лагерь нужно было преодолеть пятьдесят миль по территории противника туда и обратно, это был настоящий дар Божий, окончательно сдвинувший чашу весов в пользу крестоносцев
{752}.
Несмотря на многочисленные победы рыцарей и устрашающую репутацию, опережавшую их появление, защитники Иерусалима были уверены, что им удастся отбить все попытки штурма. Как и Антиохия, город находился под защитой мощнейших укреплений. Хотя численность армии крестоносцев была по-прежнему очень велика, за предыдущие два года она значительно уменьшилась из-за боевых потерь и многочисленных болезней. По некоторым оценкам, к моменту, когда крестоносцы достигли Иерусалима, численность их армии уменьшилась до трети от первоначальной
{753}. Жители Священного города могли также надеяться на тяжелые условия, в которых оказались осаждавшие, разбившие свой лагерь перед городскими стенами. На этот раз не продовольствие было главной проблемой. Фульхерий Шартрский писал по этому поводу: «Наши люди не страдали от недостатка хлеба или мяса. Но из-за того, что местность была сухой, безводной и без ручьев (рек), наши люди, а также их животные страдали от недостатка питьевой воды»
{754}.
В преддверии неизбежного штурма все колодцы в округе были разрушены или отравлены. Поэтому для того, чтобы привезти воду из ближайшего источника, нужно было проехать двенадцать миль туда и обратно. Для транспортировки больших объемов воды приходилось сшивать сосуды из воловьих и бычьих шкур. Смельчаки, которые осмеливались отправиться на поиски воды, рисковали нарваться на засаду. А во время возвращения в лагерь между водоносами часто возникали ожесточенные споры, потому что жара и жажда были невыносимы. Некоторые видели в таких авантюрах возможность заработать, так как считали, что заслуживают большего, чем благодарность и признательность со стороны своих товарищей, и требовали денег. В результате воду не делили поровну, а продавали по цене, размер которой можно было назвать грабительским. Те, кто был в состоянии платить, не всегда могли получить доброкачественную воду даже за деньги: зачастую она была мутной, а иногда даже с пиявками. Употребление грязной воды было причиной возникновения болезней; очевидцы рассказывали о вызванных ею тяжелых отеках горла и вздутии живота, что часто заканчивалось мучительной смертью
{755}.
У крестоносцев, которые не могли позволить себе покупать воду у своих жадных спутников, особого выбора не было. Они могли попытать счастья у Силоамской купели – водоема, расположенного у самых крепостных стен. Вода попадала туда из естественного источника и, как правило, была вполне пригодна для питья. Однако проблема заключалась в том, чтобы добраться до Силоамской купели: она располагалась очень близко к городским укреплениям, и попадание пущенной оттуда стрелы чаще всего оказывалось смертельным
{756}. Кроме того, всегда существовал риск попасть в засаду. Некоторых крестоносцев, которые осмеливались пробраться к водоему, убивали, а другие попадали в плен и исчезали навсегда
{757}.
Жителей Иерусалима также подбадривали послания от могущественного визиря Каира аль-Афдала, который сообщал, что спешит к ним на помощь и находится всего в пятнадцати днях пути. Поимка одного из посланцев визиря, который под пыткой сообщил об этом, очень встревожила крестоносцев. Их тревога еще более усилилась, когда они прочли записку, которую нес почтовый голубь, перехваченный сокольником. В записке говорилось, что западные рыцари безрассудны, упрямы и необузданны. Кроме того, автор записки призывал мусульманских правителей Акры и Кейсарии начать наступление на крестоносцев: если они выступят в поход, то легко победят рыцарей
{758}.
Узнав об этом, европейцы ускорили подготовку к штурму города. 8 июля 1099 года они прошли крестным ходом вокруг стен Иерусалима. Босоногие рыцари несли кресты, моля Господа о помощи и милосердии. Жители города использовали крестный ход по своему – они потренировались в стрельбе из луков, осыпав процессию градом стрел. Им казалось, что у них нет причин опасаться изможденного европейского войска
{759}.
Однако крестоносцы добились успехов, не только полагаясь на Божественное провидение. Они быстро построили две штурмовые башни. Как только башни были готовы, их установили у стен. Одну поставили с южной стороны Иерусалима, вторую – напротив Четырехугольной башни, прикрывавшей западную часть Иерусалима. За строительством и установкой штурмовой башни внимательно наблюдали солдаты иерусалимского гарнизона, занятые укреплением оборонительных сооружений
{760}.
В палящую июльскую жару крестоносцы сделали блестящий тактический ход, который принес им решающее преимущество. В ночь на 9 июля они разобрали осадную башню, построенную ранее напротив Четырехугольной башни, и заново установили ее с северной стороны города, где, как им удалось обнаружить, оборонительные сооружения были не так мощны, а местность была более ровной
{761}. Теперь они начали настоящий штурм города. Защитный ров был быстро засыпан, часть внешней стены разрушена. Метательные машины обеспечивали штурмующим защиту, им помогали лучники, осыпая обороняющихся дождем стрел. С помощью огромного тарана крестоносцы попытались пробить в крепостной стене брешь, достаточно большую для того, чтобы подтащить к основной стене осадную башню. Таран застрял в стене, но рыцари не стали тратить драгоценное время на его извлечение и просто подожгли таран. Пока часть крестоносцев тащила башню к стене под яростным огнем обороняющихся, саперы начали проделывать подкоп под стеной. Другие взобрались на верх осадной башни и вступили в схватку с защитниками, заняв часть укреплений
{762}. Оборона Иерусалима начала рушиться.
