А новые дома действительно строят непонятно для кого. Новостроек в городе и без того хватало, только стоят они наполовину пустые. У кого деньги есть, покупают квартиры в Москве, а остальные живут от зарплаты до зарплаты, им не до новых квартир.
Не доходя до пруда, Алина развернулась и зашагала назад. И почему-то не удивилась, когда Антон снова пошел рядом.
Около железнодорожного переезда он придержал ее за руку, огляделся, одной рукой взял Алину за локоть, другой ухватился за коляску и перевел через дорогу. Ничего особенного он не сделал, но Алине стало приятно.
У переезда пришлось задержаться, подошла московская электричка. Алина принялась высматривать маму, а увидела соседку Ксюшу. Ксюша тоже ее заметила, заулыбалась, подскочила и с любопытством посмотрела на Антона.
Антон же на юную красавицу взглянул равнодушно, как будто она не была настоящей красавицей, равнодушно кивнул то ли одной Алине, то ли обеим девушкам и быстро пошел вместе с толпой, бредущей с электрички.
— Твой знакомый? — глядя вслед Антону, спросила Ксюша.
— Подругин брат, — кивнула Алина.
— А я в Москву ездила. Здесь очень хорошо жить, только скучно.
— Вот именно, — улыбнулась Алина. — Здесь очень хорошо, только скучно.
Идущая от платформы толпа поредела, маму Алина не увидела. Одной из последних с платформы спустилась Настя. Подруга шла медленно, опустив голову.
— Настя! — крикнула Алина.
И Ксюша крикнула:
— Настя!
Настя подняла голову, заметила девушек, подошла, наклонилась, погладила Илюшу по волосам.
— Привет!
— Здесь будешь жить? — спросила Алина.
Настя кивнула, и Алина вдруг заметила, что подруга осунулась за последние дни. Как будто переболела тяжелым гриппом.
Снова противно загудела сирена переезда, шлагбаум медленно опустился. Жаль, они вовремя не перешли железнодорожные пути, теперь придется ждать, когда пройдет следующая электричка.
Электричка снова подошла со стороны Москвы, только народу в ней ехало гораздо меньше, основную толпу забрал предыдущий поезд.
Маму в толпе Алина опять не увидела, а Ксюша кого-то знакомого заметила, выбежала наперерез идущим людям, остановилась перед невысокой полной девушкой.
— Здравствуйте!
— Здравствуйте, — недовольно ответила девушка и хотела обойти Ксюшу.
— Вы меня не узнаете? — широко раскрыла глаза Ксюша. — Я племянница Степана Михалыча Дормидонтова. Вы к нему приходили…
— Никуда я не приходила! Вы меня с кем-то путаете! — Незнакомка замерла, а потом ей удалось обойти растерявшуюся Ксюшу. Ксюша с удивлением посмотрела ей вслед.
— Может, ты ее правда с кем-то спутала? — Алина тоже посмотрела вслед исчезнувшей в толпе незнакомке.
Ксюша пожала плечами.
— Она часто приходила к Степану Михайловичу? — заинтересовалась Настя.
— Я ее видела один раз, — повернулась к Насте Ксюша. — Могла перепутать.
И тогда Алина совершила огромную ошибку. Только в тот момент она об этом не догадывалась.
— Ничего ты не перепутала! — отрезала Алина. — Она перепугалась, когда тебя увидела.
— А ведь Максим тоже говорил, что к Степану приходила молодая женщина, — напомнила Настя.
— Хорошо бы ему фотку показать, — помечтала Алина, а грубую незнакомку метко охарактеризовала: — Каракатица!
Когда вернулись домой, уже смеркалось. Алина достала из кармана джинсов ключи, вставила в дверной замок и похолодела от страха — дверь оказалась отперта.
— Алина, я здесь! — крикнул откуда-то Виктор Федорович.
Свекор вышел на крыльцо, поднял Илюшу из коляски.
Страх понемногу отпускал.
Виктор Федорович почти доехал до дома, мечтая выпить коньяку и лечь спать. Он не сразу понял, что стоит у очередного поворота дольше, чем полагалось бы, если верить сообщениям о пробках. Асфальт на участке, куда нужно было свернуть, уже поменяли, и пробка могла означать только аварию где-то там, куда он направлялся.
Левый ряд ехал нормально. Виктор Федорович втиснулся за черной «Вольво», миновал перекресток и вместо того, чтобы повернуть направо, чтобы наконец попасть домой, поехал в сторону Кольцевой.
До дачи ему удалось добраться раньше, чем из Москвы поедет основная масса автомобилей. Кое-где постоять пришлось, конечно, но приехал он засветло.
Дом оказался заперт, он порадовался, что не оставил дома ключи от дачи.
Захотелось есть. Он заглянул в холодильник — холодильник был полон кастрюльками и контейнерами. Алина хорошая жена, старается, чтобы Слава питался вкусно и разнообразно. Виктор достал первый оказавшийся под рукой контейнер, вынул из него котлету, медленно сжевал, оценив, что готовит сноха отлично.
Захотелось коньяку. Он просмотрел полки на кухне, не нашел ничего спиртного и поднялся в Славину комнату. Комнат, занятых семьей сына, было три. Спальня, детская и еще одна, которая когда-то была детской для Славы.
Нехорошо, что у Алины нет своей комнаты, подумал Виктор Федорович. У человека должно быть свое место, как у собаки. Когда-то он читал, что собаку нельзя наказывать, когда она лежит на собственной циновке. У каждого существа должно быть место, где его никто никогда не обидит.
В Славиной комнате спиртного тоже не оказалось, и Виктор Федорович перебрался в спальню сына. Бутылку вина он нашел почти сразу, она стояла на нижней полке старого книжного шкафа.
Он взял бутылку в руку, заметил, что выдвижной ящик шкафа полностью не задвинут, и другой рукой толкнул ящик. Он не любил неаккуратности.
Ящик не задвигался. Виктор Федорович его выдвинул — на первый взгляд лежавшие там какие-то бумаги и шариковые ручки не должны мешать закрывать ящик. Он поставил бутылку на пол, пошарил среди бумаг и сразу наткнулся на связку ключей, лежавших у задней стенки.
Связка была большая, задвигать ящик мешала она, один из ключей стоял почти вертикально и не позволял ящику продвинуться до конца. Виктор Федорович положил ключи на место, проверив, что теперь они не мешают передвижению, снова потянулся к бутылке, но опять брать ее в руку не стал, а вновь выдвинул ящик.
Он узнал ключи. Эта связка принадлежала Ире. На одном из ключей была царапина, которую сделал сам Виктор Федорович, пытаясь как-то с помощью этого ключа выдернуть гвоздь из забора. Ира цеплялась рукавом за гвоздь, чертыхалась, и Виктор выдернул надоевшую помеху с помощью ключа. Идти за инструментами ему тогда было лень.
Он снова положил ключи на место, посмотрел на вино и бутылку тоже поставил на место. Хотелось коньяку или водки, а не полусухой кислятины.
Спустившись вниз, он заварил себе чаю, съел еще одну котлету, не слушая оппозиционных интернетовских новостей, которые доносились из телефона. Без книги или радио Виктор давно уже не садился за стол.
