— Не возражаешь? — за ужином, когда Илюша заснул, спросил Виктор Федорович, включая радио.
— Нет, конечно, — сказала Алина.
Радио она включала редко, телевизор еще реже. Смотрела в Интернете новости, да и то не всегда.
Говорили, как всегда, про Сирию, про сложную международную обстановку и неутихающую угрозу терроризма. Терроризм Алину беспокоил несильно, но она слушала.
— Виктор Федорович, как вы думаете, нам нужна эта война? — спросила Алина, просто чтобы не сидеть молча.
— Если у нас дети умирают оттого, что у родителей и государства нет денег на операцию из-за войны, войну надо немедленно прекращать, — свекор налил себе чай, подержался за кружку. — А если дети как умирали, так и дальше будут умирать, можно и пострелять. Любить нас за это вряд ли будут, а бояться станут.
Говорил Виктор Федорович неохотно, и Алина от него отстала.
Виктор Федорович хмурился, покусывал губу и показался Алине очень похожим на Славу.
В то утро, о котором они не вспоминали, Алина со Славой шли вдоль железнодорожных путей к следующей станции. Не садиться на электричку на их станции посоветовала Алина. Их никто не должен был видеть.
От бессонной ночи Слава тогда выглядел повзрослевшим, усталым, молчал, покусывал губы, а когда подходили к чужой платформе, не глядя на Алину, сказал:
— Будь моей женой.
Утро было теплым. Алина несла в руке предусмотрительно захваченную кофту, и кофта ей мешала.
— Да, — кивнула Алина. — Я согласна.
У них была трудная ночь, ее знобило. Слава остановился, взял Алину за плечи, заглянул в глаза.
— Я буду хорошим мужем.
Он не стал ее обманывать, не сказал, что давно и безнадежно в нее влюблен, но они тогда показались друг другу даже более близкими, чем иные влюбленные пары.
— Я верю, — сказала Алина.
Он поцеловал ее осторожно, в краешек губ. Алина сама к нему прижалась. Она знала, что ему страшно, и уже тогда понимала, что должна быть для него опорой.
В электричке они тоже ехали молча. Алина, кажется, задремала, потому что совсем не помнила той дороги. Впрочем, дорога была недолгой, всего-то сорок пять минут.
Слава кивнул ей, пройдя турникеты:
— Я позвоню.
Алина хотела его остановить, продиктовать номер телефона — Слава его не знал, но он уже скрылся в толпе, и она поехала на работу.
Слава ей не позвонил, он пришел к ней домой через четыре дня и обнял ее прямо на крыльце. И тогда Алина поняла, что очень ему нужна.
— Спокойной ночи, Алина.
— Спокойной ночи, Виктор Федорович.
Алина вымыла посуду, заглянула к Илюше, поправила одеяло.
Где-то громко раскаркались вороны. Алина посмотрела в окно, но ворон не увидела, на улице было совсем темно.
Обыскать трехэтажный дом было непросто, но Виктор Федорович методично и терпеливо обходил помещения, заглядывая в шкафы и тумбочки.
Сначала он немного постоял у Алининой двери, ничего не услышал и поднялся на третий этаж. На третьем этаже комнатных перегородок не было. Когда-то они со Светой любили сидеть здесь по вечерам за круглым столом под старинным низким абажуром, иногда пили вино, иногда чай. После смерти жены этаж превратился в кладовку. На столе давно не было скатерти, по углам лежали стопки книг, которым не нашлось места в книжных шкафах второго этажа.
Книги нужно разобрать. Если попадутся детские, отложить их для Илюши.
Половица скрипнула. Алина может услышать, но это его почти не беспокоило.
Виктор Федорович тщательно перерыл ящики со старыми ненужными игрушками, постоял, оглядев напоследок полутемное помещение, и спустился на второй этаж. Здесь задерживаться не стал, второй этаж он успел обыскать еще днем. Время у него было. Сначала Алина с Илюшей гуляли за пределами поселка, потом сноха долго играла с ребенком на участке.
Особенно тщательно он обыскал Алинину сумку. Делать это было неприятно, и мелочи, лежавшие в сумке, он брал кончиками пальцев. Ириных ключей не было ни в сумке, ни в шкафах среди одежды.
Виктор Федорович включил электрический чайник, дождался, когда закипит вода, залил пакетик чаю. Подумал и добавил в чашку второй пакет.
Пока чай заваривался, успел перебрать содержимое двух ящиков кухонного буфета.
Алина любила порядок. Раньше найти что-то на кухне было проблематично, иногда приходилось покупать то второй штопор, то еще какую-то мелочь. А пропавшие вещи потом находились в самых неподходящих местах.
Алина была хорошей хозяйкой, хорошей женой и хорошей матерью, но неожиданно ему стало очень жаль Славу. Судьба сына, как Виктор Федорович теперь знал, целиком зависела от его жены, и это было ужасно.
Заезжая утром в ворота поселка, он заметил Алину рядом с каким-то парнем. Заметил случайно, пару скрывали кусты у поворота дороги. Виктор Федорович поискал глазами Илюшу, хотел даже выйти из машины, но в последний момент увидел коляску с ребенком. Ничего странного в том, что Алина разговаривала с молодым человеком, не было. Она выросла здесь, у нее, должно быть, масса знакомых, но ему стало неприятно.
Виктор Федорович допил чай, сполоснул чашку под краном и еще минут сорок обыскивал кухню. Ключей, которые он искал, не было.
Он спустился с крыльца, сел на ступеньку, закурил. В одной футболке было зябко, он поежился. На безоблачном небе слабо светили звезды, тонкая растущая луна желтела правильным четким серпом.
Света рисовала маленькому Славе луну и забавных чертиков на ней. Жаль, что рисунки не сохранились.
Не надеясь на удачу, Виктор Федорович прошел по дорожке и заглянул в старую, стоявшую отдельно от дома кухню. Кухня давно превратилась в ненужный сарай, ее надо было снести, как только построили новый дом, только руки не доходили.
Сейчас здесь стояли велосипеды, его, Славин и Алинин. Лежали ящики с инструментами, в углу стояли лопаты и грабли.
Ключи он нашел почти сразу. Ключи были в сумке, прикрученной к Алининому велосипеду.
Ключи точно были Ирины, на простом металлическом кольце болтался обрывок цепочки. На цепочке, в качестве брелока, раньше висел царский серебряный рубль, но рубль Ира не так давно потеряла. Она тогда расстроилась из-за пропажи, и Виктор собирался купить ей такой же. Не успел, замотался.
Виктор Федорович сунул ключи в карман джинсов и вернулся к себе в комнату.
Кто-то несколько раз пытался залезть в дом к соседям Берестовым. Он тоже попытался бы, если бы знал, что у Иры осталась записка с номером бывшей Славиной машины и это может попасть в поле зрения полиции.
27 июля, четверг
Алина обрадовалась, когда утром забежала Настя.
— У меня идея, — сказала Алина подруге. Идеей она гордилась. — Помнишь, откуда Каракатица шла? Так вот, в той стороне недавно открыли детскую площадку. Я уверена, она шла оттуда.
