— На работе, — усмехнулся Слава. Он понял вопрос, и Виктор Федорович это видел.
— Где ты был, когда убили Ирину? — Голос больше не дрожал.
Виктору Федоровичу хотелось схватить сына за грудки и потрясти, он едва сдержался.
Проклятый телефон в тот ужасный вечер не хотел включаться, и Виктор несколько раз звонил Славе на городской, чтобы узнать мобильный Алины. Городской номер он помнил, а остальные номера не знал.
— Дома! Папа…
— Слава, я тебе звонил тогда, — Виктор Федорович опять кашлянул, с голосом снова что-то случилось. — Тебя не было дома.
— Я был дома! — Если Виктор Федорович хрипел, то Слава заговорил почти фальцетом: — Ты что?.. Ты с ума сошел, папа?!
Наверное, он действительно сошел с ума. Виктор Федорович тяжело прошел в комнату, сел в кресло. Кресла были первой Славиной покупкой, когда Виктор Федорович купил сыну квартиру. Они по этому случаю пили коньяк, и на следующий день у Виктора болела голова. Он это хорошо помнил, у него тогда были важные переговоры.
— Я тебе несколько раз звонил в тот вечер, — устало сказал Виктор Федорович.
— Ну, значит, я был в ванной! — Слава прошелся по комнате, остановился перед отцом, потер лицо. — Мог быть на кухне. Трубка еле пиликает, если вода льется, ее не услышишь. Чего ты от меня сейчас добиваешься?!
— Слава, где пистолет?
Сын подошел к окну, отвернулся, оперся рукой о раму.
— Не знаю.
— Что? — замер Виктор Федорович.
— Не знаю, — повторил Слава. — Не знаю, папа. Пистолет был на даче. Лежал в сарае на полке с инструментами. Разве ты его не видел?
— Я давно не брал инструменты.
— Пистолет лежал с инструментами. А потом… его не стало.
— Подожди, — Виктору Федоровичу показалось, что голова сделалась совершенно пустой, он подержался за виски. — Когда ты заметил, что пистолет исчез?
— Через пару дней после… убийства, — сын продолжал стоять, отвернувшись к окну.
Около тела Иры пистолета не было. Виктор Федорович не помнил, кто ему об этом сказал, то ли соседи, то ли полицейские.
— У Алины спрашивал?
— Да, — кивнул Слава. — Она вообще не знала, что пистолет лежал в сарае.
— Сарай неподходящее место, — заметил Виктор Федорович. Зря, это уже не имело значения.
— Знаю.
Слава отошел от окна, сел напротив.
— Когда ты приехал на дачу после убийства? — Голова гудела, Виктор Федорович снова потер виски.
— Утром. Алина позвонила, сказала, что… Когда я приехал, ты там уже был. Ты что, не помнишь?
После звонка Татьяны Виктор Федорович до дачи добирался долго. Странно, но он тогда терпеливо стоял в пробках и не пытался нарушить скоростной режим. Наверное, потому что Ира больше его не ждала и ему некуда было спешить.
Потом он торчал у Берестовых, а потом мерил шагами свой участок.
— Кто знал, что пистолет лежит в сарае?
— Никто, — быстро ответил Слава. — Никто. Я привез его за пару недель до этого и никому не показывал. Да мне и показывать некому.
— Дай мне воды, — попросил Виктор Федорович.
Слава принес холодной минералки, Виктор Федорович залпом выпил.
— Ты говорил, Алина помогла тебе избавиться от машины?
— Да, — Слава недовольно поморщился. — Обратилась к какому-то знакомому. Это стоило приличных денег.
— Сколько? — зачем-то спросил Виктор Федорович.
— Миллион. Папа, прошу тебя!.. Я не хочу об этом говорить.
Виктор Федорович тяжело поднялся. Садиться за руль не хотелось, но оставлять машину у Славиного подъезда хотелось еще меньше.
Дома он налил себе коньяку, потом налил еще. Он ошибался, когда считал, что ничего страшнее Ириной смерти быть не может.
28 июля, пятница
Оля позвонила сама, рано утром, Алина только встала.
— Дежурила? — отправляя Илюше в рот ложку каши, спросила Алина.
— Угу. Устала как собака, сейчас спать лягу, — вздохнула подруга и грустно сообщила: — Я на тебя обиделась.
— Оль, я бы тебе все рассказала, — покаялась Алина.
— Рассказала бы! Так не рассказала же! Я перед братом как дура! Зачем тебе Лизка Лебедева?
— Тут такое дело… — Алина снова сунула малышу ложку каши, Илюша отвернулся, Алина отодвинула кашу, вытерла сыну рот салфеткой. — Лебедева приходила к Степану Михалычу в больницу, а утверждает, что ее там не было.
— А откуда ты знаешь, что она там была?
— Знаю, — заверила Алина. — Соседка ее там видела.
— Ну… Не знаю… Хочешь, я ей позвоню?
— Пока не надо, — решила Алина. — Если понадобится, я тебя попрошу.
— Лизка девка хорошая, — осторожно сказала Оля. — Добрая.
— Она с тобой в группе училась?
— Нет. На год старше. Мы не очень дружили, так… Лиза сразу после училища замуж вышла. Парень наш, местный. Но я его совсем не знала. Вроде они на Севере где-то живут. Лиза на лето сюда приезжает, с ребенком. У нее родители квартиру купили «У тихого пруда», а старый дом у них вместо дачи. Я ее недавно встретила, это она мне рассказала.
— «У тихого пруда»? — удивилась Алина. Жилой комплекс «У тихого пруда» был не из дешевых. Даже, пожалуй, из дорогих. — Кто у нее родители?
— Понятия не имею. Обычные родители. Сама знаешь, в нашем училище дети олигархов не учатся, они за границей учатся.
— А деньги на квартиру откуда?
— Это я у Лизки не спрашивала, — хмыкнула Оля и потребовала: — Если что узнаешь про Лизу, позвони.
— Обязательно, — заверила Алина и засмеялась: — Если не узнаю, тоже позвоню.
Настя не появлялась, работала, наверное.
Алина не стала ей мешать, сходила в магазин, купила хлеб, масло, поболтала с Машей. Выйдя из магазина, повернула коляску не в сторону участка, а за ворота поселка.
«Пройдусь вдоль дороги, — решила Алина. — Хоть какое-то разнообразие».
Антон сидел на траве метрах в пятнадцати от ворот, жевал травинку.
— Привет! — остановилась перед ним Алина.
— Привет! — Он внимательно посмотрел на Алину и потряс Илюше ручку.
— Что ты здесь делаешь? — сердито спросила Алина.
Ей совсем не хотелось, чтобы соседи видели ее с Антоном. Ничего такого в их встрече не было, но все-таки…
— Мимо проходил, — пожал он плечами и поднялся.
Он не мог проходить мимо. По эту сторону железной дороги были только дачные поселки, город здесь кончался.
