И на всем белом свете нет никого счастливее.
Из-за холодной половины лета вода не была такой теплой, как в прошлые годы, заходить в нее было зябко, а вылезать не хотелось. И уходить отсюда не хотелось, собираться домой они начали только в седьмом часу.
По дороге заехали в ресторан, отлично пообедали, домой вернулись сонные и почти сразу легли спать. Настя проснулась среди ночи от неприятной мысли, странно, что мысль посетила ее только сейчас. Сережа уверенно остановился у дома Лебедевых, хотя дом ему Настя не показывала.
Стало муторно, тоскливо, и Настя попыталась отогнать мысль. А потом тихо поднялась, спустилась на кухню, воровато открыла рабочую Сережину сумку, которую муж по привычке бросил у входа.
Бумаги в сумке были, а пачка денег исчезла.
Тут ей стало противно и стыдно от собственного поведения. Сережа прав, ее ничто не учит.
Настя вернулась в постель и вскоре незаметно заснула.
Завернутый в целлофановый пакет пистолет лежал в ящике прикроватной тумбочки. Виктор Федорович иногда выдвигал ящик, трогал пистолет и брезгливо отдергивал руку.
— Папа! — постучал в дверь Слава. — Завтракать будешь?
— Не хочется пока, — Виктор Федорович отошел от тумбочки. — Зайди!
Сын постоял у открытой двери, подвинул стул, сел.
— Ты плохо себя чувствуешь?
— С чего бы это? — поморщился Виктор Федорович. — Нормально я себя чувствую.
— Какой-то ты… расстроенный.
Виктор Федорович опять поморщился. Закрыл дверь и уселся напротив сына.
— Ты давал Ирине свой номер телефона?
За пару месяцев до убийства Ира не знала номера телефона Славы. Это было в мае, кажется. Виктор Федорович приехал на дачу, потому что очень по Ире соскучился, но к себе в дом так и не зашел и все время провел с ней. Он тогда впервые за несколько лет забыл телефон дома, Алина на даче еще не жила, ему хотелось, как обычно, позвонить сыну, но позвонить он не мог — Ира знала только мобильный Алины.
Он тогда позвонил на городской и разговаривал с Алиной.
— Нет, — наморщил лоб Слава. — Не припоминаю.
— Вот и я не припоминаю, — покивал Виктор Федорович.
Ему хотелось рассказать, что он нашел пистолет, но с этим он почему-то тянул.
— Ты знаешь, — Слава помолчал, словно взвешивал, стоит ли об этом говорить, и сказал совсем тихо: — Пистолет мог видеть Сергей.
— Какой Сергей? — машинально спросил Виктор Федорович.
— Зять Берестовых, — недовольно поморщился Слава. — Он тогда вернул дрель, которую ты давал Ирине. Я с Илюшкой во дворе играл, а Сергей зашел в сарай. Дрель потом лежала рядом с тем ящиком, где… В ящик я после этого не заглядывал, это я точно помню.
Дрель осталась у Берестовых, потому что Виктор Федорович чинил Ирине дверцу шкафа. Она собиралась вызвать плотника, но Виктор вызвался сделать сам. Это заняло минут десять, а забрать дрель он забыл.
Вряд ли Сергей отправился к ним на участок закапывать пистолет. Хотя… почему нет? Зашел на соседский участок, копнул у забора, и все дела.
— Когда… погиб Иван, ты сам пришел к Алине? — помолчав, спросил Виктор Федорович.
— Папа! — сжал губы Слава. — Я не хочу об этом говорить!
— Я тоже! — прошипел Виктор Федорович. — Только говорить придется!
— Это не имеет отношения к смерти Ирины!
— И все-таки!
— Я приехал к ней, потому что…
— Куда к ней? Она жила с матерью?
— Она жила в теткином доме, — неохотно признался Слава. — В деревенском теткином доме. Послушай, зачем мы сейчас об этом говорим?
— Назови адрес!
— Папа! Зачем?
— Назови адрес, — устало повторил Виктор Федорович.
Он и сам не понимал, зачем ему это нужно.
Впрочем, кажется, понимал.
Слава откинулся на спинку стула, прикрыл глаза, словно вспоминая, помолчал и тихо назвал номер дома и улицу.
— Иди, Слава, — Виктор Федорович встал, подошел к окну. — Я сейчас спущусь.
Алина играла с Илюшей у бассейна. Увидев его, внук подбежал, Виктор Федорович подхватил его на руки.
— Давно встали? — спросил он Алину.
— В шесть, — улыбнулась Алина. — Как назло.
— Дети всегда так, — усмехнулся Виктор Федорович. — В сад и в школу не добудишься, а в выходные поспать не дают. Кстати, ты собираешься отдавать Илюшу в сад?
— Собираюсь. Я хочу, чтобы он умел общаться с детьми, а не только с мамой.
— Правильно, — похвалил он. — Человек — существо социальное, должен с детства жить с себе подобными. И с трудностями нужно уметь справляться, этому тоже учиться надо. А самая большая трудность в жизни — это уметь жить в социуме.
Илюша задергался, он опустил малыша на землю.
То, что ему предстояло, было неприятно, но необходимо.
Он должен отвести любые подозрения от своей семьи, а его семья — это сын и внук.
А если что… Он наймет Алине лучшего адвоката.
30 июля, воскресенье
Наконец-то после убийства соседки обстановка в семье выравнивалась. Слава и свекор, как раньше, легко друг над другом подшучивали, иногда спорили и оба старались дать возможность Алине отдохнуть. Она это ценила. Она давно научилась ценить любую заботу.
А еще, впервые после убийства, Алина смогла забыть, что в ее семье есть нечто, о чем нельзя говорить. Что произошло, то произошло, и нужно жить дальше.
— Если хочешь от нас отдохнуть, погуляй, — предложил Виктор Федорович.
Алина отказалась. Кроме как к матери идти ей было некуда, а к маме лучше идти с Илюшей, дать возможность повозиться с внуком.
В этот приезд свекор впервые показался ей прежним, каким был до убийства Ирины. Насмешливым, но по-доброму. Она знала, что человек он исключительно порядочный, ей и в этом повезло.
А в том, что Виктор Федорович понемногу отходит от смерти подруги, ничего странного не было. Время лечит. Во всяком случае, так принято считать.
— О господи! — сердито фыркнул Слава, откладывая планшет, с которым валялся в гамаке, читая новости. — Опять копаемся в своем прошлом! Сколько можно мусолить тему Октябрьской революции!
Алине тоже надоели бесконечные споры о событиях столетней давности. Что случилось, то случилось, а разговоры о том, как бы мы теперь процветали, если бы не случившаяся когда-то революция, были не только бессмысленны, но и вредны. Думать надо о том, как жить сейчас.
— А ты глупостей не читай, — посоветовал сыну Виктор Федорович. Свекор возился с Илюшей у бассейна.
