Погруженный в невеселые мысли о судьбах Отечества, Соломон Наумович вышел из здания лечебницы и, спускаясь с горы в село, столкнулся с бредущими в сторону мызы мужиками. Сосредоточенный вид размашисто шагающих в гору новых хозяев жизни не насторожил, и бывший архивариус, размышляя о пророчестве Родзянко, вернулся домой. Уже собираясь отправиться спать, старик приблизился к окну и застыл, потрясенный. На Поклонной горе бушевал пожар, пожирая живое и неживое и оставляя за собой разрушения и смерть.
Москва, май 2018 года.
Желтая машина «Яндекс-такси» затормозила перед входом в Выставочный Центр, и у меня тут же зазвонил смартфон. Коснувшись клавиши приема, я услышала в динамике бодрый мужской голос:
— Можете спускаться, я подъехал.
— Очень хорошо, я вас вижу, — откликнулась я, стоя у забора в самом конце парковки. — Не могли бы вы проехать прямо и остановиться перед оранжевым грузовиком?
— Зачем это? — удивились на том конце провода.
— Давайте не будем вдаваться в подробности. Раз прошу — значит, надо.
— Хорошо, как скажете, — пробормотала трубка, и желтая машина двинулась в мою сторону.
Когда такси остановилось рядом с грузовиком, я вышла из своего укрытия и села в салон.
— Добрый день! — заулыбался простоватый блондин.
— Добрый, — откликнулась я.
— У меня в заказе написано — машина нужна на неограниченное время. Весь день кататься будем?
— Сначала немного постоим.
— И где будем стоять? Прямо здесь?
— Развернитесь и подъезжайте ко входу.
Такси развернулось и тронулось в обратную сторону, и, когда слева показалась красная спортивная машинка Ларисы, я попросила:
— Видите свободное место прямо по курсу? Паркуйтесь.
Мы встали за машиной Ларисы, и водитель обернулся ко мне:
— И долго так стоять?
— Как получится.
— Ладно, мне без разницы. Стойте хоть весь день. Меньше бензина сожжем. Я тут возил одного мужика, доехали аж до Подольска. И этот гад мне говорит — заплачу триста рублей, и баста. Нормально, да? А я весь день с ним катался, бензина одного сжег рублей на двести. А у меня сын в этом году поступает в Воронежский университет. Сам-то я из Воронежа. Это брат у меня в Москве. На заводе работает. В общаге ютится. Проклял все, а уехать не может — квартиру ждет. А у сестры дочка. Маринка. Такая девчонка умница, в прошлом году в Первый мед на бюджетный поступила. Без блата, без всего. Проучилась год, и забрала документы. «Кем я, — говорит, — дядя Валера, буду? Сидеть всю жизнь, рецепты выписывать? Не хочу», — говорит. Так-то. Поехала домой. Будет в МГУ поступать. На платный. А сестра — учительница. Денег — с гулькин нос. Чем Маринка думает — не знаю. Вообще без мозгов. Я своему Володьке так и сказал: хочешь учиться — поступай на бюджетный. Мне платить за тебя нечем. Я вон баранку сутками кручу, и то на жизнь не хватает.
Не замолкая ни на секунду, водитель говорил и говорил, точно заведенный, и через полчаса я уже знала по именам и родам занятий всех его дальних и ближних родственников. От его болтовни сжало в висках, и я полезла в сумку за пилюлями доктора Белкина. Увидев характерную банку темного стекла, Валера тут же заговорил на тему бадов.
— Пищевая добавка? Я тоже принимал, когда спортом занимался. Вообще-то я самбист. В десанте служил. В десант так просто не берут, только тех, кто подготовку имеет. Я чемпионом роты был. Со мной в паре стоять боялись. Нет, говорят, только не с Валерой.
Я посмотрела на водителя так, что любой другой бы понял, что лучше помолчать, но только не он. По-своему расценив мой взгляд, он засуетился:
— Что, душно? Может, окошко открыть?
— Не надо, — процедила я сквозь зубы.
— А мы что же, будем за кем-то следить? — максимально сокращая дистанцию, фамильярно осведомился он.
— Будем, — коротко кивнула я.
— А я вот тоже один раз следил с одной теткой…
— Послушайте, Валерий! — не выдержала я. — Не могли бы вы хоть немного помолчать? У меня ужасно болит голова.
И только после этого водитель наконец-то успокоился. Насупился, отвернулся, включил радио и погрузился в прослушивание попсы. Темнело. На Москву опускался вечер. В Выставочном комплексе зажглись огни, и вскоре из дверей к стоянке потянулись уходящие с работы сотрудники. Лара подошла к своей машине и села за руль. Я тронула похрапывающего водителя за плечо и проговорила:
— Заводите машину, Валерий. Сейчас поедем.
Машина Ларисы двигалась в центр. Мы неотступно следовали за ней. Остановившись перед рестораном у Чистых прудов, подруга отправилась в свое любимое заведение. Здесь она своя, для нее всегда держат столик наготове.
— Опять будем ждать? — усмехнулся водитель, иронично поглядывая на меня.
— Будем, — сухо откликнулась я, не отрывая взгляда от сияющего огнями пафосного входа.
— Знаете, сколько это будет стоить?
— Я заплачу, сколько скажете.
Ближе к девяти Заглушкина-Валуа вышла из ресторана и уселась в машину.
— Во дает! — усмехнулся сотрудник «Яндекс-такси», вместе со мной наблюдавший сквозь широкое ресторанное окно, как Лариса овощной салат запивает вином. — Бутылку приговорила и села за руль!
Помолчал немного и мрачно изрек:
— Значит, есть что гаишникам на лапу дать.
— Двигайтесь за ней, пожалуйста, — прервала я филосовские размышления водителя, видя, что Лариса отъезжает от заведения.
Валера усмехнулся и тронулся следом. Некоторое время мы поколесили по центру, затем устремились на юго-восток.
— В Выхино рванула, — уважительно проговорил Валера. И неожиданно спросил, переходя на «ты»: — Она что же, мужика у тебя увела?
— Допустим, — нехотя откликнулась я.
— Я бы тоже ее выбрал, — разоткровенничался водитель.
— Вас никто не спрашивает, — оборвала я. — Ваше дело машину вести.
Красная машинка свернула с шоссе к домам и, поплутав среди обшарпанных пятиэтажек, затормозила между местечковым «Автосервисом» и захудалым «Кафе-шашлычной».
— О-па! Даже я свою тачку сюда бы не загнал, — не удержался парень, полагая, что автолюбительница приехала в сервис, ибо вместе со мной совсем недавно наблюдал, как Лариса ужинала.
Но подруга умеет удивлять. Выйдя из машины и поставив авто на сигнализацию, Заглушкина-Валуа направилась в шашлычную. Потянула на себя просевшую дверь и скрылась в кособоком тонаре. Валера поерзал на сиденье и полез в бардачок. Вынул портмоне и индифферентно сообщил, ни к кому не обращаясь:
— Пойду поем. Весь день голодный мотаюсь.
— Я вас очень прошу, никуда не уходите!
