Понимая, что с меня станется уснуть тут же, за столом, я сделала над собой усилие и со вздохом потянулась к сумке, достала оттуда небольшую фляжку и сделала маленький глоток. Горло привычно обжег алкоголь, и я сморщилась. Да, так нужно, вино с пряностями хорошо восстанавливает силы, особенно если оно заговоренное. Всего один маленький глоточек и нужен. Но крепкое, зараза! Невкусно.
И спать теперь хорошо буду. Камни… они зовут. Именно поэтому «бывших» артефакторов не бывает. Почувствовав это однажды, уже нереально расстаться. Это как жизнь. Как магия. Хотя это и есть магия.
Алкоголь затуманивает мозг, и я скоро утрачу нужную концентрацию, а значит, не будет искушения работать еще и еще, снова и снова прикасаться к чуду. Вновь и вновь терять силы. Опасно.
Закрутила фляжку и закинула на дно сумки, следом за ней скрылся и сверток с инструментами. Камни аккуратно сложила в пропитанный магически нейтральным раствором мешочек и бережно положила в отдельный карман.
Встала, с тихим стоном разогнулась и потянулась, поднимаясь на носочки, изгибаясь всем телом. Время за работой летит быстро.
Пора спать. Завтра рано вставать, и до завтрака надо передать Ами один из амулетов. Вернее, предложить выбрать.
Посмотрела на догорающее пламя камина, подошла и пошевелила угли. Осень. Скоро станет холодно, и огонь будет жизненно важным, как и тысячелетия назад. Хотя, судя по водным радиаторам под окнами, гордецы Малахита полезные изобретения моей родины таки заимствовали. Ну еще бы! Мерзнуть только из-за гордости – последнее и, надо отметить, весьма глупое дело. А дураками прихвостни Гудвина Ла-Дашра никогда не были. Особенно прихвостни ЭТОГО Гудвина. Потрясающий правитель, надо признать. Притом во многом потрясающий. Рисковый, но неизменно выигрывающий. И провалов его не видно, хотя они, несомненно, есть. А стало быть, он вообще гений. В Университете Пути у меня был приятель, который выбрал стезю аналитика, и его увлечением была как раз политическая ситуация в Малахите. Потому я знала, что за последние десять лет зеленый сектор трижды был на грани кризиса. Но они умудрялись справляться. Однако с таким подходом к своим «кругам» это, наверное, и неудивительно.
Один из Теней правителя – Феликс Ла-Шавоир. То, что он наследник знатнейшего рода – это одно… но он еще и потомок богини Маэжи и гениальнейший статистик и организатор.
Не знаю, насколько правдивы сведения… но этот Тень тоже не пришел в личный круг Гудвина добровольно.
Все же в Охре не такой дикий подход к межличностным отношениям, как в Малахите.
Тут… тут только власть имущий имеет право на личное счастье, дружбу и все, что в голову взбредет. А у «младшего партнера» нет выбора. Конечно, можно подумать, что тут все по взаимному согласию… но что-то слабо верится, что такая личность, как Ла-Шавоир, который еще во время стажировки в нашем же Университете Пути прослыл непримиримым и не прогибающимся мужчиной, так просто согласился быть у кого-то на побегушках.
Дикие обычаи.
Но… Малахит один из самых богатых и процветающих секторов. Так что кто знает, может, в этом и есть смысл.
В любом случае меня это все, к счастью, не коснется.
Развязала передник. Легонько звякнув, он первым лег на стул, за ним последовало платье. Оставшись в одном белье, я скинула тапочки и, прихватив расческу, направилась к зеркалу. Положила щетку на тумбу и нащупала шпильки в прическе. Спустя несколько секунд на плечи упала тяжелая медная коса, я быстро ее расплела, а потом с тихим блаженным вздохом запустила пальцы в пряди, массируя кожу головы.
Когда расчесалась, то осторожно расстегнула подвязки и медленно сняла чулки. Ум-м-м, белоснежные, нежные, ажурные, но весьма плотной вязки. Какая же прелесть!
Бюстик лег поверх чулок, и я, дрожа от холодка, быстро натянула длинную плотную сорочку. А теперь спать! Посмотрела на широкую постель и, хихикнув, с размаху опустилась на мягкую перину, а потом еще и подпрыгнула. Потянулась, зевнула, заползла под мягкое одеяло и спустя некоторое время уже сладко спала.
Там же
Огонь догорал, девушка спала, забавно обнимая подушку, и, естественно, не видела, как тени в одном из дальних кресел дрогнули, выпуская из своего плена мужчину в белом. Он откинул с лица прядь светлых волос и чуть заметно улыбнулся:
– А ты очень красиво работаешь, малышка. Я даже не устал за тобой наблюдать. – Потом синий взгляд упал на стоящее не так далеко кресло, на котором лежала одежда девушки, и, проказливо усмехнувшись, Лель продолжил: – Да и вообще красива. Я реабилитирован в своих глазах!
Блондин плавно поднялся и, подойдя к вещам, с любопытством уставился на белье, а потом… но уже с совсем иными эмоциями в ярких глазах, на спящую девушку. Скользящим шагом подошел к постели, присел рядом на корточки и, протянув руку, коснулся волос лепрегномика, пропуская сквозь пальцы мягкие прядки. Поймал себя на ощущении, что не хочет, чтобы момент заканчивался, и довольно улыбнулся. Все идет как нужно!
Оглядел так сладко спавшую Мию, но потом вспомнил, как она раздевалась перед сном, и синие глаза потемнели почти до черноты.
– Оказывается, ты любишь красивое белье, невинная моя.
Белый палец с острым когтем невесомо очертил абрис лица рыженькой, и Лель усмехнулся еще раз, понимая, что теперь долго ждать он точно не станет. Тем более что дроу в случае с Миямиль может стать проблемой. Слишком уж юна и не искушена девочка. Ведется на уловки темного, как… м-да, последняя девственница. Кем она, собственно, и является.
Нельзя сказать, что чистота «кандидатки в любимые» была для феникса чем-то основополагающим, но если уж это есть, то отдавать невинность девушки, на которую сам положил глаз, какому-то более резвому студенту? Вот еще!
И вовсе не из-за мужского эго. С девственницами вообще проблем много, потому у Лельера их раньше и не было. Но если влюбляться, то по-настоящему!
Да и… к первому мужчине девушки сильно привязываются.
– А стало быть, ничего дроу не обломится, – едва слышно промурлыкал Лель. – Не будь я Мастер Пытка!
Кошмар сектора Малахит плавно поднялся и еще несколько секунд смотрел на свою спящую красавицу, вспоминая, какая она… во всех местах красавица!
Нет, определенно надо поторопиться!
Развернувшись, Мастер скрылся в портале, сбежав подальше от искушения. Слишком беззащитного искушения.
Ну что же… Все идет как надо.
Девочка красивая, девочка хорошая, девочка желанная.
Естественно, самоуверенный беловолосый, почти всевластный Хранитель и не задумывался о том, что девочка может и не вспыхнуть в ответ.
И, разумеется, его совсем не волновала этичность собственных планов.
Для того, кто дважды умирал, для того, кто был Пыткой, для того, кто шагал по миру в окружении таких же, как и он, это не имело значения. Они были господами и рабами в одном лице. Лельер Хинсар слишком привык жить, следуя праву сильного.
