Шут осмотрел меня кра-а-айне удивленным взглядом, а потом припечатал таким тоном, словно диагноз поставил:
– Гномка.
– Чем и горжусь. – Не осталась в долгу я и независимо вздернула подбородок.
По узким бледным губам этого проходимца расползалась какая-то слишком самоуверенная усмешка. Настолько нагло мог скалиться только тот, у кого все целиком и полностью под контролем. Кто не чувствует себя виноватым и считает себя в выигрышном положении.
А меня, стало быть, в проигрышном.
На этом фоне до скорбной разумом рыжей полукровки в моем лице дошла наконец здравая мысль о том, что он вообще-то прав.
Я с ним наедине. В подвалах. И тут даже пробегом никого нет.
Мамочкина скалочка…
Мужчина скрестил руки на груди и продолжил за мной наблюдать с неизменным интересом профессионального натуралиста в синих глазах.
От этого почти что препарирующего взгляда мои длинные ушки машинально прижались к голове и очень захотелось куда-нибудь исчезнуть.
– Оу-у-у. – Он немного отклонился влево, почти с восторгом наблюдая за шевелением длиннющих лопушков, доставшихся от папы-лепрекона. – Какое интересное наложение генов. Какие интригующие результаты!
– Рада, что расширила ваш кругозор, – холодным тоном ответила я, крепко-крепко сжимая кулачки и стараясь вернуть себе прежнее присутствие духа.
Почему Амириль не сказала, что этот муда… мужик еще и ученый?! Я себя бабочкой редкого вида сейчас чувствую! Которую нужно отловить и тщательно изучить. И если бы он только на уши с таким интересом пялился… теперь на меня всю! Да еще с такой задумчивостью, что становится вдвойне не по себе. Мало ли к каким выводам придет…
– Как вы могли так поступить?! – вернулась к теме я. – Ами такая хорошая, замечательная, добрая, а вы ее кинули, да еще и с такими словами…
– С какими? – всерьез заинтересовался он. – И кстати, я эту девушку даже не помню толком, как я мог ее бросить? – Потом он меня оглядел и хмыкнул. – А вот вас, рыженький лепрегномик, забыть будет крайне сложно!
Кто-о-о-о?! Вот скотина белобрысая!
– Прошу помнить об элементарных правилах вежливости. У вас нет права общаться со мной в таком тоне, – недовольно поджала губы я и, развернув плечи, тоже скрестила руки на груди. А что? И выгляжу представительнее, и есть куда эти самые руки деть.
– Очень интересно, – благожелательно кивнул мужчина. – Особенно в свете того, что вы себя этим не утруждаете.
– Я бы хотела вернуться к обсуждению вашей провинности и нашего прощения за оную, – постаралась успокоиться я.
– Возвращайтесь, – милостиво разрешил мне этот… Лельер.
Да, его зовут Лельер.
Хоть имя вспомнила – уже плюс. Который, правда, совершенно не отменяет того, что этот тип ведет себя по-свински.
– Вы признаете, что поступили недостойно джентльмена? – спросила я, предполагая, что говорить про девичью честь и прочее не обязательно. Ибо и так понятно. Ну и стесняюсь.
– Признаю, – охотно кивнул шут. – Я вообще так поступаю постоянно, какой именно случай вы имеете в виду?
Он издевается.
Я вдруг отчетливо и твердо поняла, что этот синеглазый козел издевается.
Посмотрела ему в лицо, оценила глумливость улыбки и осознала еще кое-что.
Он это делает сознательно и с нетерпением ждет реакции.
И тут я поступила как очень эмоциональная лепреконка, которой уже давно действуют на нервы.
Я психанула.
– Вы! – прошипела я, делая шаг вперед и яростно сверкая глазами. – Вы – низкий беспринципный моральный дегенерат! Вы – бессовестный соблазнитель! Вы – последний хам, который упивается своей безнаказанностью!
С каждой фразой я все повышала голос и последнюю почти что выкрикнула.
Дедушка-гном был бы мной очень недоволен.
А на моего оппонента сия тирада, к сожалению, никакого впечатления не произвела.
– Что же замолчали?
– Выдохлась, – буркнула, ощущая себя бабочкой в силках паука. Вроде и не едят пока, но я уже запуталась.
– Такое ощущение, что вам неудобно на меня орать, – заботливо предположил он. – Росточка не хватает, а находясь почти на уровне пояса собеседника… – Он как-то очень пошло ухмыльнулся и уставился на меня, видимо, ожидая на это реакции. Я только недоуменно хлопнула ресницами, посмотрела вперед и покачала головой. Потом еще раз тронула мягкую ткань белого плаща и озвучила очевидное:
– Я на уровне груди, – потом предположила: – У вас с глазомером плохо?
– Да нет… – так же ровно и спокойно ответил синеглазый, потом ногой отодвинул от ближайшего книжного шкафа скамеечку, быстро обхватил руками меня за талию и поставил на нее. Я только испуганно пискнула и отшатнулась. И, конечно же, едва не упала, но он снова меня подхватил и, лишь убедившись, что все в порядке, отпустил, отойдя ровно на шаг. Теперь наши глаза были на одном уровне.
– Ну что… леди, – хмыкнул он. – Продолжайте вашу обличительную речь, мне, право, даже интересно послушать!
– Что вы сделали?! – запоздало возмутилась я.
– Вознес вас до моего уровня! – самодовольно отозвалась эта сволочь.
– Мне это надоело, – едва удержала желание топнуть ножкой. – Прекратите так себя вести.
– М-да… – протянул блондин, по-птичьи склонив голову набок. – Вынужден признать, что гномка, как и лепреконка, из вас толком не получилась. Не смогли настоять на своем и даже высказать условия. Да и потом, когда сорвались, не получили от маленькой истерики совершенно никакой выгоды. Ай-ай-ай…
Чудесно. А теперь он оскорбил меня.
Впрочем, это я все же пережила и смирила злость. Сейчас бы умудриться без потерь сбежать.
Стоит ли говорить, что к этому моменту я десять раз пожалела, что пришла? И с чего я вообще взяла, что он покорно все признает и сделает, как я скажу?!
А еще стоило перед визитом сюда не выкидывать из головушки слова Ами о том, что это очень умный мужчина.
Сестра не раздаривала комплименты подобного рода направо и налево.
Но… выкручиваться как-то надо.
«Импровизация и умение действовать по обстоятельствам»… проснитесь там, что ли?! Хозяйка в беде!
– Господин Лельер, я бы просила вас не углубляться в дебри моей родословной. И была бы крайне благодарна, если бы вы держали свои выводы при себе. Как понимаю, дальше говорить с вами бесполезно, – вскинула голову я и вознамерилась спрыгнуть со скамеечки. Не успела. На локте сомкнулась его ладонь, недвусмысленно удерживая, и мужчина великодушно предложил:
– А вы попробуйте…
– Смысл? – дернула я бровью. – Вы… низкий человек. И как верно указали, я не могу ничего сделать. Расчет на вашу добрую волю и желание содействовать не оправдался. Потому отпустите меня наконец! Я желаю уйти!
