– Закрой дверь… – Кёлер с тревогой посмотрел в коридор.
Домбровский толкнул деревянное полотно. Клацнул язычок замка.
– Я не стремился к этому. Все произошло помимо воли… Обстоятельства сложились, – продолжал лекарственный магнат. Тон стал злым. – Послушай, если сейчас же не скажешь, куда спрятал подслушивающее устройство, позову начальника службы безопасности. Обещаю: он сильно подпортит тебе настроение…
«Если бы ты знал то, что знаю я… – вдруг подумал Михаил. – Это у тебя бы моментально испортилось настроение».
12
Игра на самом деле прекратилась едва начавшись. После неожиданного для всех бегства Слепяна участники устроили перерыв. Было решено немного «размяться» шампанским. Для улучшения «спортивного результата».
– Ты знаешь Марьяну Бонда? – спросил Виталий Елизаров Антона Шаварского.
– Не имел чести быть представленным. – Шаварский пьяно покачнулся. – Говорят, с ней трудно общаться.
– Да, в каждом появляющемся около нее новом человеке видит очередного авантюриста – нацелился через нее наложить лапу на капитал ее отца…
– Что поделаешь! Непросто быть наследницей такого состояния!
– Будущей наследницей. Видел давеча ее папашу в ресторане. Принимал водочку и уплетал закуски за обе щеки…
– Долго он не проживет. У него больное сердце. Помочь ему не может даже Лейбниц.
– Кто это?
– Знаменитый швейцарский хирург. У него своя клиника в Лозанне.
Негромко зазвучала мелодия мобильного телефона. Елизаров вытащил трубку из кармана.
– Алло…
Шаварский отвернулся и принялся смотреть на девиц, гулявших с бокалами шампанского в руках между расставленной по залу мебели.
– Это Барон! – проговорил Виталий, нажав отбой. – Они с Колей Килиным сидят в «Подмосковных вечерах».
– Зови их сюда!
– Боюсь, что сейчас ему не до наших развлечений. Утверждает, что встретил в ресторане Алика Тоштаголова. Страшно взволнован!..
13
– Что за идиотские шутки!.. Ты совсем рехнулся!.. – Слепян не мог придти в себя. – Сад, ночь… Ты считаешь, это нормально – так шутить?
– А подглядывать через окошко?.. Приличные гости так себя не ведут.
«Я твоя смерть!» оказалось частью розыгрыша. Когда голос за спиной разрешил ему повернуться, Слепян узнал Мишу Раизина – одного из тех, кто собрались в этом доме на вечеринку.
– Я только хотел узнать, что там происходит. Перед тем, как войти… Хорош я был бы, вломившись в залу в самый разгар салочек!.. – попытался оправдаться Вадик.
– Ладно, не сочиняй!.. – развязно бросил Миша. Грубо схватив Вадика за рукав, потянул от окна. – Давай отойдем, а то нас заметят.
В нескольких метрах от них в стене из ровно подстриженного кустарника был промежуток. Они прошли в него, остановились с другой стороны живой изгороди. Миша поправил и без того отлично сидевший на нем пиджак, купленный недавно в Милане.
– Можешь передо мной не оправдываться!.. – продолжил Раизин. – Я тебя прекрасно понимаю… Вижу, ты тоже все понял. – Вадик слушал не перебивая. – Может быть, у тебя даже есть ответ на главный вопрос: с кем хочет свести счеты наш дорогой хозяин праздника Рустам?.. Иначе зачем все это: игра в салочки, смертельно больная красавица… Посуди сам – что им стоило договориться?! Рустаму и этой барышне-Смерть. Если ей важно быть осаленной одним из гостей – легко могла все подстроить еще в первом раунде. Значит, она нацелена на какого-то определенного человека. Уверен, это не я. У меня с ним прекрасные отношения. Но тогда кто?.. Судя по всему – ты. Но тебе удалось разгадать вражеский план. Знаешь, что тебе скажу: эта игра со смертью… Никогда не чувствовал такого сексуального возбуждения. О черт! Кто это?!.. – в страхе взвизгнул Раизин.
14
Одно из окон небольшого дома, в котором располагался клуб «Подмосковные вечера», резко открылось. Тренькнуло стекло. Со звоном осколки посыпались вниз. Повернувшись на звук, Барон и Килин увидели: в отворенном проеме возникла человеческая фигура. Доли мгновения яркий свет, бивший из залы ресторана, освещал ее – видна белая рубашка, характерный темный галстук-бабочка, – униформа здешнего официанта. В руках человек держал большой прямоугольный предмет черного цвета.
Затем свет в зале погас. Через несколько секунд потемнели окна первого этажа. Предположить, что в системе электроснабжения произошел сбой, мешало то обстоятельство, что молочно-белые фонари под соснами по-прежнему ярко светились. На открытой площадке с беседками послышались возгласы удивления.
Ни Александр, ни Николай не произносили ни слова. Ими овладел страх.
«Вскочить! Броситься, пока не поздно, к автостоянке, к машине», – отстраненно подумал Килин. Не пошевелился. Странное любопытство захватило его. Ничего необычного, кроме разбитого стекла, погашенного света и официанта с некой вещью в руках, пока не произошло.
Из темного предмета – им оказался динамик музыкальной системы, включенной на полную мощность, – вырвались первые аккорды музыкального произведения.
Это был похоронный марш.
– Бежать поздно! – произнес килинские мысли вслух Барон.
15
«Клуб принцесс» – компания самых богатых незамужних девушек России – был тем обществом, заполучить которое в свои стены мечтал не один десяток владельцев клубов и дорогих баров, директоров по маркетингу бутиков и домов моды.
Впрочем, эти девять барышень – они составляли костяк маленького сообщества избранных – отчего-то каждый раз принимались отчаянно протестовать, когда кто-нибудь в глаза называл их «клубом принцесс». Злые языки при этом поговаривали у них за спиной, что на самом деле им очень нравится подобное величание…
Бар «Макс Тавурин» еще восемь месяцев назад был магазином средств самозащиты: небритые продавцы-мужчины по просьбе покупателей снимали с кронштейнов на стене пневматические винтовки – копии знаменитых «винчестеров», газовые «вальтеры» и короткие тупорылые дубинки электрошока. За небольшую плату можно было купить баллончик с перечным газом или блестящий никелем полицейский свисток.
Отчего-то торговля заглохла. Магазин съехал, вывеску убрали. На стене над закрытой дверью остался лишь ее квадратный след. Обшарпанный фасад старого дома своей убогостью выбивался из ряда отлично отреставрированных домов извилистого переулка в самом центре Москвы.
Все начало меняться после того, как у тротуара, вымощенного аккуратной плиткой, остановился непривычных очертаний автомобиль – белый лимузин, стилизованный под ретрокар двадцатых годов прошлого века. Из него вылез странный человек в маечке собственного дизайна – Макс Тавурин. На людях он появлялся нечасто, но каждый раз его выходы в свет были организованы с помпезной роскошью и дарили хроникерам массу необыкновенных подробностей. Дизайнер и модельер сорил деньгами с таким ожесточением, что люди вдумчивые, привыкшие при виде какого-то явления задаваться вопросом – а как оно действует, – не могли ничего понять: собственный одежный бренд Тавурина хоть и развивался достаточно успешно, но все же не мог обеспечить его столь значительными доходами.
