– Первым залпом, вероятно, от десяти до двадцати, – при условии, что у них нет щитов, о которых мы не знаем. Если после этого у нас останется время на второй залп, то поражающий эффект будет даже больше: ведь чем меньше расстояние, тем точнее определяется…
Хадрат перебил его:
– Короче, максимум сорок. Из скольких? Из трехсот пятидесяти?
– Триста пятьдесят их было две минуты назад. Из развалин выползают все новые и новые.
Хадрат мгновение помолчал, потом спросил:
– Как вы думаете, обители ТИШИНЫ были ловушкой? Западней для тех, кто их найдет?
– Я бы не стал исключать такую возможность, командир.
– Значит, все это было подготовлено более тысячи лет назад.
– Должно быть, прелюбопытное было время, – отозвался капитан.
Хадрат изумленно уставился на него.
– В это прелюбопытное время человечество чуть не истребили.
– Но ведь удивительно, что оно все-таки выжило, несмотря ни на что. В конце концов повержены оказались машины, а не мы, – капитан мрачно глядел на стаи дронов. Все приказы были отданы, каждый на борту знал свою задачу. – В этой войне были заложены основы нынешнего мира. С тех пор в галактике застой. А тогда все кругом менялось.
– Так вот чего вы желаете? Перемен?
– А вы нет, командир?
Его прямота обескураживала. Похоже, Хадрат недооценивал старика.
– Спереди нас атакуют дроны, сзади в любой момент может открыть огонь собор. Если выживем, тогда и спросите, какого будущего я для себя желаю.
Опять завыли сирены, и за окном первая лазерная очередь прострочила космос. Несколько дронов разорвало на подлете, но их бесчисленные собратья по-прежнему неслись вперед на плазменных огоньках. Голос офицера по громкой связи отсчитывал секунды, оставшиеся до столкновения.
Хадрат надеялся, что Сетембра не решится взорвать крейсер, побоявшись повредить обители. Орудия собора страшили его куда меньше, чем потоки боевых роботов. Что ж, скоро станет ясно, сможет ли «Кавдор Терминус» пробить брешь в их строю и вовремя добраться до станций. При этом Хадрат не был до конца уверен даже в том, действительно ли сенсоры зафиксировали активацию шлюза – может, что-то совершенно иное…
Когда первые роботы обрушились на «Кавдор Терминус», крейсер тряхнуло и раздался адский грохот. Ураганный огонь из десятков тел забарабанил по фюзеляжу, сталь билась о сталь. Из динамиков тут же посыпались донесения о повреждениях обшивки.
Приказы капитана в этом шуме едва можно было разобрать, хотя тот орал, срывая голос. Наконец он повернулся к Хадрату и спросил недоуменно:
– Почему дроны по нам не стреляют?
– Может, не хватает энергии, – Хадрат не так много знал об устройстве дронов. Возможно, их генераторы и так работали на износ, подпитывая аккумуляторы и поддерживая двигатели.
Офицер доложил, что несколько роботов попытались вспороть когтями фюзеляж. Кое-где пострадала техника, закрепленная на обшивке, что могло повлечь проблемы с навигацией и с точностью наведения.
Одновременно поступило сообщение, что большая часть механической армады миновала «Кавдор Терминус» и устремилась дальше к собору. Похоже, к корпусу прицепились только те дроны, которые вошли в непосредственное соприкосновение с крейсером. Все остальные по-прежнему держали курс на крепость Ордена.
– Ворота ангара, – пробормотал капитан. – Вот оно что…
Хадрат позволил себе гаденькую улыбку.
– Рана, которую мы нанесли собору, может оказаться глубже, чем думают ведьмы.
Град ударов по корпусу стих, лишь кое-где роботы еще сталкивались с крейсером и повисали на его обшивке. Теперь снаружи что-то шуршало и скреблось – звук далекий и обманчиво тихий. Но нельзя было забывать о том, что одна пробоина может погубить целый корабль.
– В обителях что-то происходит! – голос офицера заставил обоих командующих на мостике обернуться. – Выброс энергии стабилизируется!
Хадрат даже невооруженным глазом видел: в центре кольца появилась слабая рябь, трепещущая и колышущаяся, словно созвездия подернулись тонким слоем воды. Постепенно она налилась синеватым сиянием – гигантская энергетическая мембрана, натянувшаяся между двадцатью тремя станциями.
– Всю энергию на двигатели! – крикнул Хадрат.
– Но щиты… – начал капитан.
– Нам они сейчас не нужны. У собора свои заботы, а от дронов они нас не уберегут.
Рев турбин заглушил шорохи на обшивке, по кораблю пробежала дрожь. «Кавдор Терминус» ускорился и помчался прямиком внутрь кольца.
45
– Тащите сюда Музу! – Кранит уже пытался вызвать ее из шлюзовой камеры в кабину по радиосвязи, но девушка не откликалась.
Иница хотела отстегнуть ремень, но Гланис опередил ее. Поспешно вскочив с кресла помощника пилота, он перекинул ремень бластера через голову и протиснулся между спинками двух кресел.
– Я схожу туда. Оставайся здесь. И не отстегивай ремень.
Шара пересела на место Гланиса. Кранит скептически покосился на нее, но она лишь пожала плечами.
– Кто-то же должен заняться пушками. И если нашему оружейнику больше нравится играть в пилота…
Гланис ухватился за штангу и соскользнул вниз.
«Кночи» чуть-чуть приподнялась над станционным кольцом, так что стали видны и собор, и «Кавдор Терминус». Пирамида космической крепости грозно высилась среди звезд. Гильдейский крейсер оказался куда ближе: он несся сквозь бушующие тучи боевых роботов, которые поднимались со станций и устремлялись навстречу обоим кораблям. Они окружили крейсер, словно рой насекомых, но вскоре миновали его и помчались дальше, к собору.
– И все это им приказала Муза? – прошептала Иница.
– Именно это я и хочу выяснить, – сказал Кранит. – Потому что если не она, хотел бы я знать, кто.
Шара фыркнула.
– А с чего ты взял, что она скажет тебе правду?
– Она была с нами снаружи. Все произошло ровно так, как она обещала. Пока что она ни разу не обманула.
– Она машина!
– Ольфур часто вел себя, как дурак, но он не взял бы ее на свой корабль, если бы не доверял ей.
Шара покачала головой.
– Он был заядлый игрок, этот твой карлик. Без ног. В рогатом шлеме. Ему приходилось держать при себе эту железяку, чтобы его хоть кто-то…
– Ольфур был умнее нас с тобой вместе взятых, – перебил ее Кранит. – Он стал игроком, потому что это оказался единственный способ осмысленно применять его мозги. Такой человек, как он, мог бы строить корабли, станции вроде этих, но Орден же все запрещает, и ему пришлось искать… применение для своего ума. Он мыслил логичнее бортового компьютера. Ольфур не запал бы на миленькое личико. По какой-то причине он увидел в Музе нечто большее – возможно, знал о ней что-то такое, что только она может нам поведать.
