Корабль снова содрогнулся, и растерянный офицер доложил, стоя над трупом капитана:
– Пробит щит в секторе семь, командир.
Хадрат, по-прежнему сжимая бластер в руке, оперся на край голоэкрана. «Кночи» – маленький полумесяц, – была над самой атмосферой Ноя.
– И еще кое-что, командир, – сказал офицер, но Хадрат и сам это уже увидел. – На подлете дюжина новых истребителей.
51
Эту гонку «Кночи» не суждено было выиграть. Хоть корабль у Шары и быстрый, но гильдейский крейсер мощнее раза в четыре, не говоря уж о куда более совершенном вооружении.
– Щиты на корме больше не выдержат прямого обстрела! – объявил Кранит, перекрикивая вой сирен. – Еще одно такое попадание, и мы потеряем двигатель.
Гланис покачал головой.
– Хадрат хочет заполучить Иницу живой. Он не допустит, чтобы у нас взорвались генераторы.
– Твоими бы устами, – Кранит лихорадочно разглядывал приборную панель, надеясь найти еще какие-нибудь энергетические резервы, которые можно перебросить на двигатели.
«Кночи» содрогнулась от очередного попадания. Новая сирена запела в унисон с предыдущей, и сразу несколько лампочек над окном кабины загорелись красным, будто корабль обнажил десны.
– А вот это были кормовые щиты, – сказала сзади контрабандистка. Она ерзала на откидном сиденье, готовая в любой момент сорваться с места, и по ее голосу было слышно, сколько самообладания ей требуется, чтобы передоверить корабль чужакам.
Гланис выругался, и надо признать, что его бранный арсенал вполне мог конкурировать с Шариным.
– С планеты поднялись новые истребители – целая эскадрилья! И еще что-то.
– Разрушитель? – с надеждой спросила Муза.
Ответ дал Фаэль, который как раз в этот миг появился на экране.
– Строго придерживайтесь курса! Наши зенитчики выпустили торпеды, и вряд ли вы хотите оказаться у них на пути!
«Кавдор Терминус» по-прежнему их обстреливал, поэтому сказать было легче, чем сделать. Однако Кранит продемонстрировал железную выдержку, не давая «Кночи» отклоняться от курса, несмотря на непрерывный огонь сзади. А затем они увидели и сами снаряды – сияющие точки, горящие булавочные головки, быстро разросшиеся до целых ядер света, – которые мчались навстречу им и гильдейскому крейсеру.
– Будем надеяться, что целиться они умеют, – сказала Шара.
Иница стиснула руку Гланиса, глядя, как приближаются ослепительно пылающие шары. Когда торпеды проносились мимо, свет был такой яркий, что пришлось отвести взгляд.
Через несколько секунд волна энергии ударила «Кночи» в корму и, словно космический прилив, подтолкнула корабль вперед, глубже в атмосферу. Горящие частицы плясали над окном кабины.
– Есть! – крикнул Гланис. – По крайней мере одна торпеда в них попала!
Кранит принялся листать картинки на мониторах, пока одна из камер на корме не показала гильдейский крейсер. Из его корпуса был вырван здоровый кусок. Корабль развернуло поперек прежней траектории. Горстка орудий еще палила по стае пиратских истребителей, но через пару мгновений пушки захлебнулись в лазерном огне противника. По-видимому, все щиты были разбиты. Истребители взяли терпящий крушение крейсер в плотное кольцо, и между ними протянулись нити света, которые образовали целое поле ловчих лучей, сетью опутавших «Кавдор Терминус».
– Откуда у них такая техника? – Гланис был поражен.
– Скоро сам у них спросишь, – Кранит кивнул на три истребителя, которые как раз пристроились перед «Кночи», чтобы сопроводить ее на поверхность планеты.
На главном мониторе появился Фаэль.
– Крейсер у нас в руках. Сейчас посадим его.
– Что ты намерен с ним сделать? – громко спросила Иница, чтобы микрофон уловил ее голос, хотя она сидела чуть в стороне. – Я имею в виду, с Хадратом.
Изрезанное шрамами лицо Фаэля исказила мрачная усмешка.
– Он меня, помнится, собирался освежевать и распять?
Иница похолодела, а Шара сказала:
– Братская любовь – самое милое дело.
Муза протиснулась мимо контрабандистки к пилотским креслам.
– Вы должны сказать им, что он не причинит никому вреда.
Иница удивилась, с чего вдруг она заступается за Хадрата, но тут же сообразила, что Муза говорит о боевом роботе. Дрон по-прежнему стоял неподвижно у входа в кабину, над бездной антигравшахты.
Иница погладила Музу по руке, желая ее успокоить. Девушка-машина застенчиво улыбнулась в ответ. Иница подумала, сколько же в ней этих маленьких хитрых механизмов, отвечающих за мимику и жесты, и каждый – орудие манипуляции. Отпустив руку Музы, она повернулась к главному монитору.
– Фаэль?
Экран мигнул, на нем снова показалось лицо дяди.
– Все, кто здесь со мной, – мои друзья, – с нажимом сказала она. – Ты же не причинишь им зла?
Похоже, он отлично знал, кто находится на борту: то ли распознал лица на экране, то ли успел проанализировать голоса. Он улыбнулся, но по его улыбке ничего нельзя было понять.
– Оружейник, который не раз работал против нас и у которого на совести несколько наших людей. И контрабандистка, продавшая нас Гильдии. Прекрасная команда, ничего не скажешь. Ах да, еще капитан твоей лейб-гвардии, который, по всей видимости, занимает при тебе более важный пост… Мои разведчики при кориантумском дворе сообщали, что вы весьма и весьма близки.
Прежде чем Гланис успел ответить, Иница сказала:
– Я беременна. У нас с Гланисом будет дочь.
Фаэль помолчал несколько секунд, потом медленно кивнул.
– У нас всегда найдется место для хорошего солдата.
Кранит зарычал, словно зверь в клетке.
– Если с семейными делами покончено, я хочу кое-что сказать, – «Кночи» летела на автопилоте сквозь пелену медно-рыжих облаков, но Кранит не выпускал из рук штурвал. – Оружейники Амуна всегда сражались за тех, кто больше платил. Я буду сражаться и за тебя, Фаэль, если захочешь, а платой пока что послужит моя жизнь, – он поколебался и добавил: – И жизнь контрабандистки, хоть она и постоянно мотает мне нервы.
Вид у Шары был возмущенный, но она, похоже, понимала, что сейчас разумнее смолчать.
– Я ручаюсь за каждого из них, – сказала Иница.
– Здесь это не пустые слова, – предупредил Фаэль очень серьезно. – Если кто-то из твоих друзей проштрафится, тебе тоже придется за это ответить, в каких бы отношениях мы с тобой ни состояли.
– В таком случае это относится еще к двоим членам нашего экипажа.
