– Эй! – услышала она, приходя в себя. – Луна, что с тобой? Всё в порядке?
Она моргнула, стряхивая остатки видения. Серые каменные стены обеденного зала вновь обрели чёткость. Вихрь заботливо держал её за лапу, яркий солнечный свет падал снаружи, зажигая золотые искры в его янтарной серьге. Мысли песчаного были полны любопытства и тревоги.
– Ничего страшного, – вздохнула она, – не волнуйся. Просто голова заболела, уже прошло. Извини, что ты говорил? Про свою семью.
«На самом деле интересуется, – подумал он, – или отвлекает от себя? Подозрительно. Голова просто так вдруг не заболит… Тёрн лечила голову корнем серебряной травы, поискать, что ли, для Луны?.. А что до моих родственников – зачем ей знать эти гадкие подробности… Всё прошло, всё рассеялось, как песок на ветру».
Он равнодушно пожал крыльями.
– Я с трёх лет у Вольных когтей, и мать была рада от меня избавиться. Да я и сам рад без памяти, что никогда их больше не увижу.
«Ошибаешься», – подумала Луна. Если верить видению, родственники песчаного дракончика ещё до него доберутся. Что им от него может понадобиться? Кто тот старик, и кто такая «она», про которую спрашивал Вихрь, – его мать? А может, Тёрн? Как жаль, что нельзя предупредить его о будущем!
Она со вздохом вернулась к еде. Как хорошо было бы жить в мире, где драконы не боятся открывать свои мысли и можно делиться тем, что узнаёшь, и не терять друзей. Там, где верят друг другу и не подозревают ни в чём дурном. Зачем, зачем ночные всё испортили своими столетиями лжи?
«Тогда я смогла бы обратить на пользу то, что лезет мне в голову, и помогать драконам, правда?» – спросила она мысленно, но таинственный голос ничего не ответил.
Надо же сходить в библиотеку, вспомнила она. Пускай нельзя помочь Вихрю, но если разузнать побольше о присниллах и догадаться, кто разговаривал вчера ночью, то, может, удастся спасти хотя бы кого-нибудь.
Глава 8
– Мне пора, – заявила Луна, как только радужная отвлеклась от фруктов.
– Вот ещё! – запротестовала Кинкажу. – У нас же общий обед, а ты едва успела притронуться к этой вашей жуткой кровавой добыче. Сиди и ешь! – Она схватила подругу за плечи. – Ну пожалуйста, хоть ещё немножко посиди!
Хотелось возразить, но в мыслях радужной так и горело: «Не оставляй меня одну, мы же дружим!» Ну как тут улетишь?
– Ладно, посижу, – согласилась Луна, и чешуя Кинкажу тут же вспыхнула благодарными розовыми оттенками.
– Ты не могла бы немного приглушить краски? – поморщился Охр, подходя с Карапаксом. У обоих в лапах было по большой рыбине. – Нет, мне нравится, таких я ещё не видел, только уж слишком они… э-э…
– Яркие? – подсказал морской дракончик.
– Даже вызывающие, – кивнул земляной.
– Вырви-глаз, – подытожил песчаный.
– Это означает, что я счастлива! – гордо объяснила Кинкажу. – Ну, если вам хочется поспокойнее, то вот… – Розовый цвет разом сменился пронзительным лимонным с фиолетовыми пятнами. От неожиданности Луна чуть не подавилась козлятиной.
– А-а! – шутливо завопил Вихрь, прикрыв глаза лапами.
– Ты серьёзно или шутишь? – удивился крошка Охр. – Извини, я тебя пока плохо знаю…
– Шучу, конечно! – расхохоталась радужная, весело пихая Луну в бок. – Не волнуйтесь, я умею быть обыкновенной, даже скучной. – Её чешуя замерцала, снова меняя окраску, и через пару мгновений приобрела спокойный бурый цвет, как у земляного дракончика. – Видишь, какая скука?
– В мой список слов для тебя «скучная» точно не входит, – усмехнулась Луна.
– Холод! – вдруг выкрикнула Кинкажу.
Ледяной дракончик обернулся, величественно шествуя мимо.
– Что? – сухо спросил он.
– Тебе разве не хочется посидеть с нами? Ну, то есть, мы же одно крылышко и всё такое.
По бокам радужной прокатилась, мерцая, бледно-голубая волна, а мысли её Луна тут же принялась прятать в воображаемые дождевые капли, но не преуспела.
Холод окинул надменным взглядом компанию у ручья.
– Нисколько, – ответил он и направился в конец зала к соплеменнице, сидевшей на уступе стены над толпой.
– Как он дёргается, бедняжка, – счастливо вздохнула Кинкажу.
– Мне кажется, ты слегка фантазируешь, – заметила Луна.
Ответить радужная не успела: внезапно воцарилась тишина, и в обеденный зал с гордо поднятой головой ступила Анемона, за которой семенила маленькая песчаная светлой, почти белой, окраски.
«Морская принцесса!» – зазвучали вокруг мысли в унисон.
– О, слава лунам! – произнесла бело-розовая наследница высоким ясным голосом. – У меня крошки в пасти не было со вперашнего утреннего приёма во дворце королевы Ибис.
Она обошла жующего песчаного дракончика, и окинула взглядом остатки рыбы на полу, едва заметные за бурой, зелёной и красной чешуёй сгрудившихся вокруг драконят.
– Хм-м… Пожалуй, я выбрала бы вот эту, – улыбнулась Анемона, показывая когтем на крупную серую рыбину с белым брюхом, усыпанным розовыми пятнами, в которую уже вонзил когти какой-то незнакомый ночной. Он удивлённо поднял голову, встречая безмятежно-уверенный взгляд принцессы.
– Э-э… вот эту? – робко переспросил ночной.
– Да, эту, – кивнула она. – Мой любимый сорт.
– Которую я ем?
– Ты слышал! – рявкнул один из морских, тощий голубовато-серый дракончик.
Враждебность, которая исходила от его разума, показалась Луне чем-то знакомой. Ах да, это же тот самый, который чуть не подрался вчера в коридоре с Сердоликой, а Глин их разнимал. Щук, кажется.
Ночной глянул с недоумением.
– Это же моя рыба…
– Но мне очень хочется, – объяснила морская.
– Анемона… – начала Цунами, выступая вперёд.
– Не видишь, что перед тобой принцесса? – зарычал Щук, протянув к морде ночного перепончатые когти. – Наследница трона! Отдавай рыбу, живо!
– Но… – смутился ночной. «Она не моя принцесса», – пронеслось у него в голове.
К спорящим уже спешил Глин. Толпа вокруг молчала, все смотрели выжидательно, не обращал внимания лишь один Кокос, всецело занятый объеданием виноградной грозди.
– Я вижу, у нас тут небольшое недоразумение, – с улыбкой объявил Глин, деликатно загораживая ночного дракончика от Щука. – Правила поведения в обеденном зале ещё не вывешены, но, в принципе, дичь принадлежит тому, кто первый взял её в лапы. Если надо, потом уточним, а пока будет так, понятно?
– Но принцесса хочет эту рыбу! – нахмурился Щук.
«С ним придётся непросто», – перехватила Луна мысли Глина.
– Да, я хочу, – подтвердила Анемона, подняв на земляного свои огромные голубые глаза. – Мама бы мне разрешила взять её.
