– Может, попробовать… – неуверенно начал Холод, потом нагнулся и слегка дохнул на обгоревшую шею. Чешуя перестала дымиться, но осталась такой же чёрной. Он безнадёжно покачал головой: «Как бы не навредить». Трудно было даже понять, дышит Сердолика или уже нет.
С колотящимся сердцем Луна услышала новые торопливые шаги в коридоре. Подбежал Глин, взглянул на небесную, и от него повеяло горем и отчаянием. Земляной дракончик повернулся к Стерх.
– Сколько в пещере ещё драконят? – спросил он.
Земляная лишь молча раскрывала и закрывала пасть.
– Точно не известно, – выскочила вперёд Кинкажу. – Знаем, что Тамарин… И Беда снова туда пошла.
Не говоря больше ни слова, Глин без колебаний бросился вперёд. Припадая на одну лапу, он исчез в огне и дыму. Луна успела увидеть, как языки пламени лижут его бурую чешую и представила, насколько ему больно, несмотря на особую способность мгновенно залечивать ожоги.
Стерх мучительно всхлипнула и кинулась прочь по коридору, едва не столкнувшись с подбегавшей Оникс.
– Что случилось? – крикнула песчаная. Из-за её мощной спины испуганно выглядывал Щук.
– Тамарин… – В слезах выдохнула Кинкажу.
Оникс прищурила угольно-чёрные глаза, всматриваясь в ревущее пламя. Щук растерянно подался назад, приподняв крылья, в его памяти вспыхивали сцены сражения за Летний дворец – летящие с неба горящие поленья, охваченные пламенем морские драконы и рушащиеся этажи магического творения Альбатроса. Луна видела, как остатки защитников дворца в панике теснятся в подводном туннеле, спасаясь бегством.
– Не стоит здесь оставаться. – Вихрь потянул Луну прочь от пещеры. – Дым не менее опасен, чем огонь, если им долго дышать.
– Я не уйду, пока не спасут Тамарин! – воскликнула радужная. Луна согласно кивнула, и песчаный дракончик сдался.
Дымная завеса раздвинулась, и появился Глин с ношей на плечах. Следом вышла Беда – она несла ещё одного дракончика!
Луна изо всех сил старалась дышать глубже и не обращать внимания ни на какие чужие мысли, кроме голоса Мракокрада. Но кто же третий пострадавший?
– Больше там никого? – спросил Холод.
Глин устало кивнул.
– Мы осмотрели всю пещеру.
Ледяной подскочил к входу, широко раскрыл пасть и с силой выдохнул. Затем шагнул вперёд и выдохнул снова, рассекая огонь струёй морозного воздуха.
«Только бы сам уцелел», – подумала Луна, когда он исчез в дыму, и тут же забыла обо всём, глядя, как Глин осторожно опускает на пол обгоревшее тело.
– Тамарин! – выкрикнула Кинкажу.
Слепая радужная пострадала не так сильно, как Сердолика. Она была без сознания, но дышала. Кинкажу бросилась к ней, вспыхивая белыми и зелёными разводами, и взяла подругу за лапу.
– Похоже, она заранее учуяла запах дыма и успела спрятаться за пюпитром, так и лежала под ним. Это и спасло ей жизнь… «Если только спасло», – подумал он с горечью.
– Тамарин, ты жива! – всхлипнула Кинкажу. – Попробуй только не выжить, и я привяжу тебя к дереву с ядовитыми лягушками! Тамарин, очнись, ну пожалуйста!
– Надо бы её уколоть вашей усыпляющей стрелкой, – заметил Глин, – не то, когда очнётся, ожоги будут сильно болеть. – Он отвернулся и присел возле третьего пострадавшего, которого вынесла из огня меднокрылая.
Дракончика было трудно узнать, так обуглилась чешуя, но потом Луна поняла, что чёрный цвет – его собственный. Это оказался Хвост, и он был явно мёртв.
Глин повернулся к Сердолике, пощупал ей шею и мрачно покачал головой. Небесной тоже не повезло. Оставалось лишь надеяться, что выживет радужная.
– Подземное озеро! – внезапно воскликнул Щук. – Оно тут недалеко, надо скорее положить раненую в воду – это поможет! Я знаю, мы так делали… – Он попытался поднять Тамарин и пошатнулся: для невысокого тощего дракончика ноша была тяжеловата.
– Дай её мне, – остановил его Глин, – показывай лучше дорогу.
– Я тоже помогу, – вызвалась Оникс, с жалостью глядя на свою сопещерницу.
Земляной дракончик обернулся к Беде.
– Беги к Солнышку, – велел он, – скажи, пусть принесёт усыпляющие стрелки – прямо к озеру!
Меднокрылая кивнула, оглянулась на дымящуюся пещеру и поспешила прочь.
Вихрь помог взвалить бесчувственную Тамарин на спину земляному, и тот зашагал следом за Щуком вместе с Оникс. Кинкажу было двинулась за ними, но заколебалась, оглянувшись на Луну, которая пригорюнилась возле двух бездыханных тел. К тому времени, как радужная решила всё-таки уйти, Глин с Оникс уже скрылись за поворотом, а где озеро, она не знала.
– Луна, ты ранена! – нахмурился Вихрь, и только теперь она заметила кровь, стекающую по плечу. Острая боль отдавалась в затылке.
– Ничего, – отмахнулась она, на всякий случай ощупывая голову. – Само пройдёт.
В конце коридора показалась целая толпа во главе с Цунами и Солнышком.
«Тебе придётся многое им объяснить, – сочувственно заметил голос Мракокрада. – Начинай придумывать заранее, как будешь врать».
– Тебе надо в лазарет! – засуетилась радужная.
– Погодите! – перебил ледяной дракончик, появляясь из пещеры. Огонь за его спиной с шипением угасал, чёрная сажа на полу, усыпанном остатками сгоревших свитков, и стенах с обрывками карт сверкала кристаллами инея.
«Хорошо хоть, не в библиотеке это всё», – подумала Луна.
Но откуда столько огня, почему вспыхнуло всё разом? Да и не хватило бы одних свитков и карт для такого страшного пожара. Отчего он начался? Там явно что-то взорвалось! Неужели подстроено нарочно?
Она вдруг испуганно вскрикнула, ощутив на лапе хватку ледяных когтей.
– Эй, ты что? – вскинулась Кинкажу.
– Холод, оставь… – начал песчаный.
Но ледяной дракончик уже тащил Луну по коридору прочь от дымной пещеры. Вихрь с Кинкажу бросились вдогонку.
– В чём дело? – удивлённо спросила Луна, даже не пытаясь сопротивляться. Казалось, плечо и вся лапа вмёрзли в лёд, а мысли дракончика сверкали и слепили глаза, так что различить можно было лишь вспышки гнева, который и так был заметен по его свирепой гримасе.
– Сюда! – скомандовал он, вталкивая её в узкую тёмную пещерку с высоким потолком, где воздух оставался сравнительно чистым. Лапы цеплялись за торчавшие из пола сталагмиты, стук капель отражался эхом от стен. Из коридора доносился гомон толпившихся у пожарища учеников.
Вихрь, Кинкажу и Карапакс ворвались в пещерку следом, ощетинившись гневными мыслями. Песчаный дракончик воткнул в расщелину горящий факел, сорванный со стены в коридоре.
– Разве можно так обращаться с друзьями? – зашипела радужная, возмущённо вздыбив воротник и протискиваясь ближе. – Особенно когда они ранены!.. Луна, у тебя что-то в плече! – показала она. В самом деле, из раны торчали какие-то острые тонкие щепки.
