1. «Сделай мне что-нибудь» («Деревянная нога» с анальным упрямством).
2. «Беспокойство» («Теперь, когда я сделал жизнь слишком сложной, я могу сдаться»).
3. «Я не виноват» (Вежливое отрицание).
4. «Ты сам в это впутался» (Сердитое отрицание).
5. «Игра в чулок» («Смотри, у меня на чулке петля спустилась… Я не сознавала, что действую провоцирующе»). Здесь возникает проблема вариантов. Некоторые женщины указывают на недостатки в форме своей груди.
6. «Насилуют» («Как это я тебя соблазнила? Это ты меня изнасиловал, я теперь страдаю»). Тут возникает проблема степеней. В социально приемлемых формах игра начинается именно с соблазнения, а отказ означает ее окончание. Это первая стадия. В игре «Насилуют» на более серьезной, второй, стадии соблазнение сопровождается реальными действиями, вызванными отказом. В самой серьезной, злокачественной форме, которая может закончиться скандалом, убийством или самоубийством, выигрыш связан с реальным изнасилованием.
7. «Попался, сукин сын» (Иногда в вариантах «Должник» или «Кредитор»). Здесь вопрос в жесткости. Значение жесткой игры в «Кредитора» очевидно. В варианте «Должник» выгода приобретается, если кредитор превзойдет рамки, негласно установленные для получения долга. («Отдавать долги нужно. Но зачем он позвонил моему нанимателю?»)
Статья С. С. Фельдмана «Безоговорочная интерпретация» – превосходное описание игры «Психиатрия», в которой начальный ход делает либо анализирующий, либо анализируемый. В трансакционном анализе терапевт или пациент уловили бы архаичные элементы в этих трансакциях и, вместо того чтобы вслед за доктором Фельдманом искать «истинную интерпретацию» происходящего, поискали бы происхождение самой игры в ранней истории анализируемого или анализирующего.
Название двух уровней скрытой трансакции «социальным» и «психологическим», возможно, в научном отношении небезупречно, но это самые удобные и ясные термины, не вынуждающие обращаться к словарю неологизмов Лиддела и Скотта.
Много лет назад я впервые обратил внимание на то, что группы анонимных алкоголиков распадаются, если больше некого спасать. Хотя доктор Хендрик Линдт, у которого гораздо больший опыт в этой области, в частной беседе рассказал мне, что сделал такое же наблюдение, заключение по-прежнему открыто для обсуждения.
Исторически наиболее сложной из всех существующих игрой является «Придворный»; эта игра прекрасно описана Стендалем в романе «Пармская обитель».
Биологический выигрыш указывает, за неимением лучшего в направлении работы Спитца об эмоциональной депривации у детей, на эксперименты с сенсорной депривацией и на изучение мазохизма. На семинарах этот биологический выигрыш разговорно именуется «поглаживанием». Так, приветственный ритуал может быть описан как «ритуал с двумя поглаживаниями», «ритуал с тремя поглаживаниями» и т. д.
Глава 11
Анализ сценариев
Игры как будто являются сегментами больших, более сложных наборов трансакций, которые называются сценариями. Сценарии относятся к сфере трансферентных феноменов; иными словами, они являются производным или, еще точнее, адаптацией детских реакций и опыта. Но сценарий не ограничивается только трансферентными реакциями или трансферентной ситуацией; это попытка в производной форме воспроизвести всю трансферентную драму, часто разделенную на акты, точно как в театральных сценариях, которые являются интуитивными производными от первичных драм детства. Операционно сценарий представляет собой набор трансакций, по своей природе повторяющихся, но необязательно, поскольку на полное представление может потребоваться вся жизнь.
Обычный трагичный сценарий основан на фантазиях о спасении. Например, у женщины, которая выходит замуж за одного алкоголика за другим. Срыв такого сценария, как и срыв игры, ведет к отчаянию. Поскольку сценарий требует волшебного излечения мужа-алкоголика, а оно не происходит, следует развод, и женщина делает новую попытку. Часто у таких женщин отец алкоголик, так что обнаружить детское происхождение такого сценария нетрудно.
С другой стороны, практичный или конструктивный сценарий может привести к большому счастью, если остальные актеры хорошо подобраны и удовлетворительно играют свои роли.
В практике сценарного анализа собирается трансакционный материал, внутригрупповой и внегрупповой, пока пациенту не становится ясной природа сценария. Невротические, психотические и психопатические сценарии почти всегда трагичны и с удивительной верностью следуют Аристотелевым принципам драматургии: в них есть пролог, кульминация и катастрофа с реальным или символическим пафосом и отчаянием, которые приводят к истинному надгробному плачу. Таким образом, текущая жизненная драма должна быть связана с ее историческим происхождением так, чтобы контроль над судьбой индивида перешел от Ребенка к Взрослому, от археопсихического подсознательного к неопсихическому сознанию. В группе пациент начинает с того, что с помощью игр и развлечений устанавливает потенциал других членов по отношению к своему сценарию, то есть выступает в роли режиссера по кастингу (подбору актеров); затем исполняет главную роль.
Чтобы эффективно провести анализ сценария, терапевту требуется лучше организованная концептуальная основа, чем необходимо при простом общении с пациентом. Прежде всего, в психоанализе нет специальных терминов для обозначения первоначального опыта, на основе которого возникает трансферентная реакция. В сценарном анализе домашняя драма, которая вначале с неудовлетворительным заключением разыгрывалась в первые годы жизни, именуется протоколом. Классически это архаичная версия эдиповой драмы, которая повторяется в более поздние годы. В последующем она становится собственно сценарием, который является подсознательным производным протокола. Однако в любой данной социальной ситуации собственно сценарий подвергается компромиссам с учетом возможных реальностей. Технически эти компромиссы называются адаптацией, и именно адаптированный вариант сценария человек пытается разыгрывать в реальной жизни, манипулируя окружающими. На практике протокол, собственно сценарий и адаптация именуются одним словом «сценарий». Только один этот термин из трех используется в группе, поскольку его достаточно для целей группы и он наиболее понятен большинству пациентов.
В поисках исполнителей, подходящих для ролей в его сценарии, пациент рассматривает остальных членов группы своим собственным идиосинкратическим способом, обычно проявляя при этом поразительную интуитивную проницательность. То есть он подбирает людей, которые могли бы сыграть роли матери, отца, братьев и сестер и всех остальных, кто потребуется по ходу сценария. Когда подбор актеров закончен, он пытается вызвать нужные реплики у каждого исполнителя определенной роли. Если в группе недостаточно исполнителей, кто-то может играть две роли. Если исполнителей слишком много, несколько из них исполняют одну и ту же роль; или могут быть активированы новые роли, представляющие людей, игравших менее значительные роли в протоколе и чье присутствие несущественно и необязательно; остальных людей, не получивших полезную функцию в его адаптации, пациент может просто игнорировать.
