– Вам звонок от директора Кроу.
– Спасибо. – Взяв телефон, коммандер отошел в сторонку и поднес телефон к уху. Он совсем не удивился, что Пейнтер его выследил. – Какая у нас ситуация?
– Я-то надеялся услышать ответ от тебя… Напали не только на Мауи. Были атаки в Гонолулу и Хило.
Грей повернулся к стеклянным дверям, представив себе, как ядовитый рой кружит над основными городами двух островов.
– Кэт подозревает, что удар мог быть направлен на Лихуэ в округе Кауаи, но внезапный ливень и ветер увели рой к морю.
– Если так, откуда вы знаете, что город Лихуэ вообще был мишенью?
– На берег вынесло самолет «Сессна». Пилота не нашли.
– «TTx»?
– Именно.
Пейнтер не стал договаривать то, что само собой подразумевалось. Грея удивляло, как легко он спустя девять месяцев отсутствия сразу настроился на одну волну с директором. А еще Пирс чувствовал, что директор что-то скрывает, и уже начал понимать, что именно.
– Какие-нибудь города на Мауи подверглись нападению? – спросил Грей.
– Только Хана.
Грей обдумал ответ. На Мауи были более крупные населенные пункты: к примеру, Кахулуи, где располагался международный аэропорт, туристическая зона в дальней части острова.
– Тогда почему они выбрали маленький городок?
– Хороший вопрос.
Перед глазами возникли три самолета, летящие к берегу, а один из них, посередине, нацелен прямо на красный песчаный пляж.
И вдруг Грей понял.
– Возможно, они пытались расправиться с нами.
Дуплетом.
– Мы рассматривали эту версию, – признался Пейнтер. – Если так, то кому-то известно, что вы там. Кому-то, кто знал, что вы конкретно на том пляже.
Мысленно Грей содрогнулся.
Если они узнают, что мы выжили…
Она там одна, совсем одна.
Сейхан…
Глава 8
6 мая, 21 час 33 минуты по гавайскому времени
Хана, остров Мауи
Сейхан наблюдала за чужаком с веранды. Перемахнув через забор, он крался к старому домику по садовой дорожке, двигаясь очень осторожно, держась в самой густой тени. Быстро, как молния, бросался вперед, а потом замирал. Хищник явно умел выслеживать добычу.
Весь вечер Сейхан ждала этого гостя. Чтобы не спугнуть его, она встала у двери и опустилась на одно колено.
Чужак скользнул было на ступеньки, но сразу попятился.
Иди же сюда!
Словно услышав ее мысли, темный силуэт выскользнул из укрытия и легким прыжком приземлился на дощатый пол веранды. В его тусклых глазах отражался слабый свет, льющийся из-за занавески кухонного окна. И эти глаза внимательно смотрели на Сейхан.
– Ты почти вовремя, – сказала она.
Ответом ей было грустное мяуканье.
Сейхан поставила на пол мисочку мелко нарезанного тунца.
Кошка взглянула на угощение и отвела взгляд. Вытянув длинные лапы и выпустив когти, она изображала равнодушие.
– Больше ничего не получишь.
Еще немного поколебавшись, кошка выгнула хвост и подкралась чуть ближе. Она обнюхала миску, потом ее содержимое и лишь потом начала есть – сперва осторожно, потом от всей души.
Сейхан отважилась протянуть руку и легонько почесать кошке голову одним пальцем. Не переставая есть, та тихо заворчала. Явно дикое животное. Но за эти три месяца Сейхан все больше и больше завоевывала ее доверие. Судя по набухшим соскам, где-то неподалеку был припрятан выводок котят.
Грей ругал Сейхан за то, что она прикармливает бродяжку, и рассказывал, как опасны одичавшие кошки для местной островной фауны: они, дескать, ставят под угрозу многие виды птиц.
Она его не слушала – слишком хорошо помнила, как жила на улице после побега из лаосского детского дома. Девочка была такой же дикой, как эта бродячая кошка, и выживала как могла. В конце концов, ее нашла Гильдия и взяла на обучение – оттачивать приобретенные на улице навыки, чтобы применять их для более опасных целей.
Не сводя с животного глаз, Сейхан думала о том, что хоть и свободна от Гильдии, однако полностью от прошлого не спрятаться. Вот она и кормила бродяжку, пытаясь скрыть от себя более глубокие мотивы.
Грею сейчас нелегко.
После смерти отца ему требовалось уйти от реального мира. Он взял на себя ответственность, избавив гордого человека от потери достоинства и лишних страданий. Но в глубине души Грей так и не примирился с этим. Сейхан часто подмечала, что он смотрит в пространство остановившимся взглядом, а ночью тревожно ворочается или просто встает с постели и уходит на веранду.
Кошка доедала ужин. Массируя руку, Сейхан пыталась разогнать остатки онемения. Хотя рука уже не горела, лоб по-прежнему сковывала тупая боль. Впрочем, это – последствия напряжения, а не действие яда.
Она смотрела на север, на источник своей тревоги.
Ну почему ты так долго?!
Грей звонил ей из медицинского центра в Хане, сообщил, что цел. С тех пор – ни единой весточки. Он велел ей не высовываться, потому что в городке творился сущий хаос. Скорее всего, Грей связался со штабом «Сигмы». Наверное, именно поэтому прибыл Джо Ковальски.
И все же она не могла расслабиться, ожидая новостей.
Недавно смолкло далекое эхо сирен в Хане, однако наступившая затем тишина лишь усиливала недобрые предчувствия.
Сейхан босиком прошлась по веранде и прислонилась к балюстраде. Дерево скрипнуло. Присматривавший за домиком человек говорил, что его построили в середине сороковых, примерно во времена последних сахарных плантаций. На верхушке вулканической скалы приютилась крытая тростником ферма – деревянное сооружение на сваях, с мощными бамбуковыми подпорками. Вся мебель была изготовлена из местной акации коа. Старая патина почти сияла.
В полудреме последних нескольких недель Сейхан с Греем были единственными хозяевами окрестных земель. В этом уголке девственно чистых Гавайев почти не занимались земледелием, но ближе к дому между высокими пальмами разрослись папайи и бананы. В диких садах буйно цвели красный имбирь, желтая плюмерия и розовый гибискус. Блуждающий взгляд Сейхан остановился на качелях, свисающих с мангового дерева. Они с Греем провели много часов, сидя на этой доске, углубившись в свои мысли и наблюдая за тем, как закатные тени превращаются в ночные.
Сейхан глубоко вдохнула ароматный ночной воздух.
Это место напоминало ей родную деревеньку во Вьетнаме. Здесь были другие джунгли, но такое же ощущение, что время остановилось, и такое же единение с природой, как в детстве. Она сжала в руке подвеску в виде дракона – подарок, который сделала мать, прежде чем исчезнуть из ее жизни. Сейхан тогда любили, и любовь, наполняя лачугу, превращала ее в волшебные чертоги.
