– И вы считаете, что эти осы позаимствовали стратегию выживания у тихоходок? – спросил Грей, беря фотографию.
– Почему бы и нет? – Кен пожал плечами. – Даже тихоходки узнали этот трюк от других видов. Почти восемнадцать процентов их генома приходится на доисторические растения и грибы. В том числе то, что считалось темной материей жизни.
– Темной материей жизни?
Профессор кивнул.
– Термин относится к бактериям, существующим на границе между жизнью и смертью. Они были недавно идентифицированы и описаны как микроорганизмы Лазаря. А еще есть Natronobacterium, который вернулся к жизни после того, как в течение ста миллионов лет был заключен в кристалл. Или колонии Virgibacillus, ожившие после того, как пролежали в спячке двести пятьдесят миллионов лет. Скорее всего, есть и другие примеры.
– И вы полагаете, что в данном случае осы используют древние стратегии выживания… Зачем? С какой целью?
– Эволюционная защита. Они оставляют позади нерушимую генетическую тропу, оставаясь спрятанными и защищенными в костях мертвых хозяев. Может быть, ждут, пока кости развеются, превратившись в пыль, которую вдохнет ничего не подозревающее животное… Оказавшись внутри подходящего хозяина, они будут вылупляться и продолжат свой жизненный цикл до четвертого и пятого возраста, пока из тела хозяина не вырвутся взрослые особи, позволяя рою снова возродиться.
– Как феникс из пепла, – впервые заговорила Айко Хигаши.
Кен обратил внимание на ее задумчивый тон. Очевидно, эта деталь показалась ей очень важной. Тем не менее она не обратила внимания на его вопросительный взгляд, поэтому он продолжил:
– На третий день рои на островах укоренятся в окружающей среде, проникнув до самых костей. Так глубоко, что их невозможно будет вытравить. И даже это еще не конец.
– Что вы имеете в виду?
– Как мы помним, эти осы удерживают своих хозяев живыми. Таким образом, птицы, зараженные личинками-паразитами, будут летать. Грызуны будут рыть норы. Животные – мигрировать.
– А люди – путешествовать, – грустно добавил Грей.
– Если мы не создадим огневой рубеж, – предупредила Айко, – они быстро распространятся по всему миру.
– Создавая экологический хаос. За тот короткий период, что работал с этими осами, я задался вопросом, имеет ли для них значение выбор хозяина.
– И что? – подалась вперед Сейхан.
– Не имеет. – Профессор вытащил фотографию самки, наполненной яйцами. – Это жало развивалось во время юрского периода. Помимо того, что оно длиной в полдюйма, оно состоит из утолщенной ткани, почти такой же твердой, как сталь. Предназначалось для того, чтобы пробивать жесткие шкуры и даже проникать между бронированными пластинами динозавров. По сравнению с доисторической фауной местные формы жизни – легкая добыча. А хуже всего, что у нас нет естественной защиты.
– То есть мы просто сидим и ждем, пока нас сожрут, – подытожил Ковальски.
Грей задумчиво кивнул.
– Конечно, нам известны примеры ущерба, нанесенного инвазивными видами. Питоны в Эверглейдсе. Европейские кролики в Австралии. Азиатский карп в наших озерах. И это просто виды, перемещенные с одного континента на другой. А мы говорим о существе, которого мир не знал целую вечность. – Кен все больше боялся, что не сможет объяснить истинный масштаб угрозы. – Я видел, что осталось от Кеймада-Гранди. Там уничтожено все, что летает или ползает. Даже если одокуро полностью разрушат окружающую среду, их это не остановит.
– Объясните нам, что нужно делать, – попросил Грей.
Кен повернулся к окну. Полуденное солнце ярко освещало сады.
– Прежде всего нужно найти, где поселился рой.
Пирс вынул из комода топографическую карту острова.
– Вы знаете, откуда начинать?
– Судя по моему небольшому исследованию, одокуро не гнездятся как социальные осы. Я подозреваю, что и в этом отношении они больше похожи на одиночек. Тогда они будут искать норы, чтобы скрыться под землей.
Палу склонился над картой.
– Пассаты дуют вот так. – Он провел линию от Ханы до лесов, поднимающихся по склону горы Халеакала. Долго всматривался в карту, затем постучал пальцем по какой-то точке и широко улыбнулся. – Думаю, я знаю, где могут быть эти норы.
Глава 13
7 мая, 18 часов 01 минута по восточному летнему времени
Вашингтон, округ Колумбия
Пейнтер прошел через восьмигранную ротонду на втором этаже Смитсоновского замка и направился к двери в знаменитый Регентский кабинет, из которого доносились голоса.
– Сейчас узнаем, зачем нас вызвали, – прошептал он Кэт.
Кроу шептал не ради секретности, а из уважения к истории старого здания. Здесь многое напоминало церковь: большие пространства, отдельные часовенки, длинные галереи, пропитанные духом эпохи… Поговаривали и о призраках. А в Регентском кабинете некогда провели спиритический сеанс при участии первого секретаря Джозефа Генри: Линкольн просил убедить его жену, Мэри Тодд, что спиритуалисты – мошенники.
Чтобы войти непосредственно в Замок, посетители поднялись из подземного штаба на секретном лифте. Музей закрылся полчаса назад, и в нижних залах остались разве что несколько экскурсоводов и вахтеров. Пейнтер всегда наслаждался моментами, когда музей закрывался и они оставались тут почти одни. Иногда после полуночи он блуждал по залам, пользуясь тишиной, чтобы упорядочить мысли. Это место увековечило в камне уважение к науке и уроки, преподаваемые историей. Оно не давало забыть о важном долге «Сигмы».
Кэт опустила телефон.
– Доктор Беннет подтвердил, что ему переслали заметки профессора Мацуи, и обещал ознакомиться с ними немедленно.
Пейнтер кивнул. Он коротко переговорил с Греем, прежде чем отправиться на эту встречу, и получил общее представление о том, что вырвалось на волю на Гавайских островах. Теперь он надеялся, что энтомолог из Национального зоопарка сможет пролить свет на эту угрозу.
Особенно учитывая крайний срок, установленный Греем.
Три дня.
Вызов на встречу пришелся очень некстати, ведь нельзя было терять ни секунды. Тем не менее Пейнтеру было любопытно, что может рассказать библиотекарь Конгресса обо всех этих событиях. Какая тут связь с основанием Замка? И уж тем более, при чем здесь Александр Грэхем Белл, изобретатель телефона?
Есть только один способ выяснить.
Пейнтер постучался и распахнул дверь, потом жестом предложил Кэт пройти вперед, а сам вошел следом.
Почти всю комнату занимал большой круглый стол с солнечной смитсоновской печатью по центру. Бархатные шторы обрамляли окна, выходящие на Национальную аллею. Здесь каждый квартал встречались восемнадцать членов попечительского совета. Однако сейчас Пейнтера и Кэт ожидали лишь двое.
