Самка вытянула усик и просканировала звуки и запахи.
Живот скручивался и разворачивался, проталкивая яйца к острому яйцекладу. Тем не менее она ждала. Другие за стенами тоже ждали. Одни взмахивали крыльями, выражая желание, другие щелкали толстыми, затвердевшими задними лапками. Каждый щелчок гулко разносился в туннеле. Эхо помогало уточнить форму прохода.
Затем в тональности гула появилась новая нота.
Самка услышала, взобралась на стену и, повинуясь инстинкту, тоже начала щелкать задними лапками.
Наконец, ее усики уловили два аромата: феромон завоевания и углерод дыхания.
Всё!
Она поднялась в воздух, изо всех сил работая крыльями, чтобы поднять тяжелое тело, и направилась к выделениям газа. Повсюду подобные ей, щелкая лапками, поднимались в воздух. Эхо позволяло легко обходить препятствия в темноте.
Хотя глаза самки все еще были слепы, мембраны над полостями по обе стороны головы натянулись и вбирали каждую вибрацию. Хитиновые ланцеты отшлифовали ее жало, уже смазанное ядом.
Наконец впереди что-то послышалось – вибрация, перед которой она не могла устоять.
Вибрация отдавалась эхом, заставляя двигаться быстрее. Надо добраться первой. Впереди становилось светлее, но самка не обращала внимания на освещение и сосредоточилась на вибрации воздуха.
Та становилась более явной. Превращалась в ритмичную быструю пульсацию.
В светлеющем туннеле раздавалось все больше резких щелчков, заставляя и ее щелкать лапками.
Впереди появились смутные очертания.
Эхолокация роя проникала в плоть добычи. Сквозь клетку из костей самка видела, как бьется комок мышц. И ринулась сквозь облако углекислого газа, выдыхаемого жертвой.
Она опустилась на мягкую кожу, гораздо более нежную, чем говорили древние воспоминания в генетическом коде. Когда-то она охотилась на более крупную добычу, закованную в броню.
Жало легко вошло в нежную плоть. Мышцы у основания живота содрогнулись, вводя яд.
Жертва не реагировала. Яд самки не вызывал боль, а гасил сознание, усыплял.
Опустошившись, она отпрыгнула и выпустила сетку феромонов, отметив добычу как свою.
Другие нагруженные яйцами самки вырвались на свет, ища иных хозяев для будущих личинок.
Самка зависла на месте. Она постоянно потирала лапками, оценивая добычу, чтобы убедиться, что плоть не нарушена предыдущим вторжением. Ее живот содержал тысячи яиц. В свою очередь, каждое яйцо содержало множество личинок. Их голод был ее голодом. Им нужно было много мяса, крови, костей.
Чтобы обеспечить все это, она ждала, пока ее яд полностью вступит в силу.
Он действовал и на более крупную добычу, так что много времени не понадобилось.
Глухие удары замедлились, потом еще и еще. Теперь они стали едва различимыми.
Внизу, в клетке из костей, трепетал и слабо корчился комочек плоти.
Пора!
Она снова пролетела через облако углекислого газа и приземлилась на нежную кожу. Выгнула брюшко. Яйца были готовы к выходу.
Каждый укус – дополнительный шанс на выживание потомства.
А жертва была обездвижена, поэтому кусать самка могла снова и снова.
И не собиралась останавливаться.
Столько мяса!
Глава 15
7 мая, 13 часов 49 минут по гавайскому времени
Хана, остров Мауи
Несомненно, они нашли то самое место.
Пять минут назад Грей припарковал «Джип» рядом с баньяновым деревом – и сразу же услышал слабые крики, эхом отражавшиеся от лесистого склона горы. Опасаясь худшего, он оставил команду собирать снаряжение, а сам прыгнул к Сейхан на мотоцикл.
Шины и подвеска «Ямахи» подвергались тяжелому испытанию. Путь лежал круто вверх по узкой тропе.
Одной рукой Сейхан обхватила Грея за талию, а другой придерживала большую перекинутую через плечо сумку с противопожарными одеялами и аптечкой, где были в том числе и средства против анафилаксии.
Добраться бы до туристов вовремя…
Крик оборвался. Слишком внезапно.
Грей стиснул зубы и попытался выжать из четырехтактного двигателя больше скорости. Он умело направлял мотоцикл по скалистому склону, почти перепрыгивая с камня на камень. Двигатель жалобно рычал, из-под колес летела грязь.
Палу дал им общие указания о том, где искать старые лавовые трубки: «Не сходите с тропы. Смотрите, где лес превращается в бамбуковую рощу».
Гаваец также предупредил о том, как коварна эта земля. В лабиринте старых туннелей часто происходят обвалы. Склоны прорезаны незаметными с первого взгляда трещинами и пропастями.
Главный вход, самое большое отверстие – то, что Палу называл пукой, – было рядом с небольшим озерцом, в которое впадал ручей.
Там команде предстояло встретиться.
За байком пешком шли Палу и Ковальски, неся баллоны с пропаном, оснащенные искровыми воспламенителями и таймерами – все это пожарный раздобыл благодаря своим связям.
Тем не менее план действий разработал профессор Мацуи. Надо было сбросить баллоны в туннель сквозь проломы в потолке. Цель двойная: нанести как можно больше урона рою, а уцелевших изгнать. Кен надеялся, что, если потревожить ос, они откажутся от создания лека.
Иного – лучшего – плана не было.
Они могли выиграть для острова еще немного времени.
Если не слишком поздно.
Грей гнал мотоцикл все выше по склону горы. За очередным резким поворотом лес чудесным образом изменился. Лиственные породы и папоротники исчезли, сменившись бесконечными зарослями зеленого бамбука. Повсюду к небу вздымались толстые стволы. Меж трепещущих изумрудных листочков висел туман.
Изумленный переменой Пирс не сразу заметил, как справа из леса нетвердым шагом вышел мужчина и упал на тропу. Его тело скорчилось на земле.
Чтобы не наехать на мужчину, коммандер дернул мотоцикл и съехал с тропы в высокую чащу папоротников. Байк опрокинулся и выбросил седоков. Грей покатился по земле, запутавшись в сетке – их тех, что носят пчеловоды. Так одеться посоветовал профессор, и Грей с Сейхан успели накинуть защитное снаряжение.
Пирс вскочил и поправил забранный сеткой капюшон.
Сейхан подняла сумку, улетевшую в пышный подлесок.
