Чунин Михайлова смотрела на него не отрываясь. В ее глазах отражалась лишь буря, гремевшая за окном. Она закрыла глаза и склонила голову.
Такаси принял дань почтения. Он знал, что скоро…
…весь мир склонится перед нами.
Глава 32
9 мая, 01 час 44 минуты по центральноевропейскому летнему времени
Величка, Польша
– Курс на соляную шахту, полный вперед! – весело воскликнул Монк.
За ними со скрежетом захлопнулась стальная красная дверь лифта. Элена поежилась. Она сосредоточилась на дыхании – вдох через нос, выдох через рот, так учили в старом выпуске шоу Опры Уинфри. Вот и вся «терапия», которую могли позволить себе ее родители – мигранты, тяжким трудом добывавшие свой хлеб.
С юности она терпеть не могла тесноту и замкнутое пространство. Родители считали, что ей аукнулось воспоминание о бегстве через туннель со склада в Тихуане до Сан-Диего – картель Синалоа организовал там наркотрафик. Заплатив наркодилерам, можно было нелегально перебраться в Америку.
– Ты как? – Сэм придвинулся к ней ближе, пока лифт погружался все глубже в шахту.
Элена нервно теребила пальцами два маленьких распятия, висевшие у нее на цепочке.
– Твержу себе, что мы всего-навсего спускаемся в подвал библиотеки.
– Глубокий, однако, у вашей библиотеки подвал, – ухмыльнулся Сэм.
Она смерила его сердитым взглядом.
– Прости. Сойдет за извинение?
Он протянул ей руку, и она ухватилась за протянутую ладонь, сухую и теплую. По пути к шахте Элена не скрывала от остальных членов группы свой страх. Лучше по-честному.
Дамиан Сласки познакомил группу со специалистом по связям с общественностью – молодой красивой блондинкой по имени Клара Баранска. Суровый профессор так посматривал на Клару, что всем стало понятно – он неровно к ней дышал. Очевидно, его частые визиты в музей по соседству имели под собой не только исследовательский интерес.
– Профессор Сласки, – спросила Кэт, – вы сказали, что на карте Гондиуса отмечены два месторождения янтаря. Какое-то из них расположено поблизости от Часовни-раковины, верно?
Элена обратилась в слух. Разговор отвлек ее от спуска.
– Нет, оба месторождения были совсем небольшими и иссякли задолго до того, как здесь появился Смитсон.
Клара кивнула.
– Да, такую находку ни за что не пропустили бы. В прежние времена соль ценилась на вес золота, а янтарь был еще дороже. Даже сейчас скромный янтарный браслет стоит как часы «Ролекс»
[5].
– Поэтому многие шахты разграбили черные копатели, – добавил Сласки.
Латиноамериканка Элена не спустила профессору расистского высказывания.
– Что значит «черные»?
– В смысле, копатели, которые грабили чужие раскопки или присваивали найденное, а затем продавали на черном рынке, – пояснил Сласки. – Даже в наши дни два из трех кусков янтаря, поступающие в продажу, добыты нелегально.
Лифт с толчком остановился, двери раздвинулись, и в кабину ворвалась торжественная скорбная музыка. По спине у Элены пробежал холодок. Не от того, что на глубине стоял холод, нет, – звуки музыки навевали мысль о погребении.
Клара, выходя из лифта, предложила более приземленное объяснение.
– Очевидно, еще идет полуночная месса. Я слышала, они поздновато начали.
Монк улыбнулся жене.
– Выходит, у них послеполуночная месса.
Кэт подтолкнула его вперед. Сэм потянул за собой Элену. Он все еще держал ее за руку. То есть она его.
Воздух внизу был липкий, влажный и с соленым привкусом. Элена будто ступала по дну океана, из которого вдруг испарилась вся вода. Самообман насчет библиотечного подвала улетучился, как только она глянула на деревянную лестницу рядом с лифтом ступенек на восемьсот.
Как хорошо, что мы не туристы и нам не надо по ней лезть.
– Мы на глубине всего девяносто метров, – сказала Клара.
Всего?
Их провожатая указала влево.
– Этот путь ведет к камере, посвященной Копернику. Там находится часовня Святого Антония, самая старая в шахте, ей четыреста лет.
Сласки махнул в другую сторону.
– Но мы пойдем другим путем, так ближе.
Клара кивнула.
– Я уже отправила туда троих, чтобы расчистили нам путь. – Она улыбнулась. – Моих братьев.
– У вас тут семейное предприятие, что ли? – шутливо спросил Монк.
Но Клара восприняла вопрос всерьез.
– Конечно, ведь соль у нас в крови. Мой дед и отец работали на этой шахте, пока она не закрылась. – Она указала вперед, как юная школьная учительница, которая пытается собрать учеников. – Идемте, нам еще далеко.
Музыка звучала все громче. Можно было разобрать слова гимна, который эхом раздавался из глубины. Туннель вел мимо камер и ниш, где были представлены объемные – наподобие диорамы – картины из шахтерской жизни. Куклы в полный рост изображали рабочих и даже лошадей.
Сласки кивнул на одну из них. Его суровое лицо помрачнело еще больше.
– Лошадей не поднимали на поверхность. Они всю жизнь жили в шахте и никогда не видели солнечного света.
– В древние времена с рабочими поступали так же, – добавила Клара.
Сласки пожал плечами. Его больше заботило несчастье животных.
Часто приходилось пригибаться, карабкаться по деревянным лестницам, пролезать в довольно узкие проходы. Провожатые показывали им шахтерское оборудование, причем кое-что до сих пор работало. Например, гигантская лебедка, с помощью которой поднимали добытую соль. Шахтеры использовали и силы природы: водное колесо, похоже, так и вращалось веками.
Сэм по-прежнему держал Элену за руку. Ей было наплевать, что о них подумают. Слушать исторические сведения было интересно, но они не могли отвлечь ее от мыслей о толще земли над головой.
Сэм тоже посматривал вверх, но его заботило другое.
– Ничего не пойму. Где же соль?
Элена тоже задавалась этим вопросом. Серые стены шахты были укреплены побеленными сосновыми бревнами.
Услышав вопрос, Клара улыбнулась и взмахнула рукой.
– Вокруг вас. Все, что вы видите, и есть соль в натуральном виде. Попробуйте на вкус.
Сэм усмехнулся.
– Мама запретила мне лизать стены. Так что поверю вам на слово.
– А почему все бревна выбелены? – спросил Монк.
– Чтобы лучше отражался свет масляных ламп, которые носили с собой шахтеры. – Клара указала на современную каску с фонариком у себя на голове; они были на всех участниках экспедиции, но лампы не горели. – Со временем соль так пропитала дерево, что оно стало крепче камня. К тому же шахтеры с ним говорили.
